Теория невероятности

Два дня Николай обдумывал каждый штрих, готовясь к встрече с Фаиной Франсуазовной. Он потел, впадал в меланхолию, злился и увядал, а после неистово возбуждался в поисках разумного выхода и буравил мозг невероятными комбинациями. Необходимость требовала совместить возможное с невозможным и рассеять туман неопределенности. Она, Трактор, не должна обнаружить подмену президента – это раз. Помочь выстроить ему схему по нейтрализации злосчастной тройки, не позволявшей ему, президенту, хоть и липовому, но ничем не отличающемуся от настоящего и даже превосходящего по многим качествам своего предшественника (Николай в этом был уверен, как и любой гражданин планеты в превосходстве над соплеменником), – это два. Не дать связать прозорливой и грозной мадам первое со вторым, – это три; чтобы не получить не предсказуемое, – четыре.

Голова шла ходуном от возможных нестыковок в процессе предполагаемой беседы. Лже- президент в беспокойстве поднял руку, чтоб ударить кулаком по столу и выплеснуть ярость, но вспомнил про таракана, и мягко опустил на бедро, передумав тревожить попусту кроткое насекомое.

– Коньяку, что ли выпить, для тонкости мысли и храбрости духа? – произнёс Николай непроизвольно вслух.

Через минуту в дверь постучали и официант с подносом, соблюдая необходимый церемониал, вторгся в президентские апартаменты. Рюмка коньяку заняла на подносе главное стратегическое место в самом центре; как без неё…

– Вот дьяволы, – высказался про себя неодобрительно президент, скрепя зубами – прослушивают меня, кому не лень. – Все, кто его прослушивал, услышали только скрежет неясного происхождения. – Ну, погодите… Сброшу с плеч обузу, хлебнёте горя!

…Но коньяк выпил, и закусил, чего с кухни прислали. И сразу светлая мысль проникла в голову: а где же с Трактором совет держать, если во всех углах микрофоны торчат? Вот задача: президенту негде с подчиненным тет-а-тет переговорить. Он снова взмахнул рукой от отчаяния, чтобы расплескать его по столу, но вспомнил про усатого таракана, и воздержался от ненужных эмоций. «Таракан должен быть доволен от такой выдержки и заботы о ближнем, – похвалил себя Николай, и ему стало приятно на душе. – Тут думать надо, а не кулаками махать…»

Сложить вразумительный план действий не удавалось, несмотря на могучие потуги головы родить что-нибудь из последних сил. Тело идеи не выходило, голова трудилась вхолостую. Это ставило президента в затруднительное положение, и напоминало рыцаря на распутье: куда не пойди – везде трындец.

Оставался экспромт – оригинальный способ выхода из положений во многих случаях; но в данном – он пугал Николая оправданно, или неоправданно – разберись поди, высоким риском, и ещё тем, что ёкало под ложечкой у впадины внизу грудины. Но… сколько не хлестай оглобли плёткой – телега без лошади не поедет. Пришлось принять рискованный компромисс – «беззубый молчаливый экспромт» – Николай сам придумал эту формулировку и тут же самопохвалился от такого прорыва. Суть находки заключалась в том, чтобы вынудить собеседника говорить многократно больше, чем сам. То есть, с помощью пары наводящих на тему слов и жестов (недовольства, огорчения, ожидания искренности, ожидания дальнейшей информации, уточнения сказанного, угрозы…), или же вброса бестолково спутанных словосочетаний, вынудить собеседника поделиться информацией в таком объеме, чтобы из неё можно было почерпнуть слово-другое для формирования нового вопроса. И так, до полного разрешения дела в твою пользу. Блажен, кто верует… И напротив, – не блажен, кто не веруют в продуманную теорему, закон, формулу…

В этот момент она и влетела… Николай был уверен, что это всё та же шаровая молния; замерла перед ним в двух метрах и уставилась не понятно на что.

«Сказала бы что, по какому поводу или просто так, навестить? Видно скучно ей в своих небесах болтаться, вот она и пригрела место… – не успел он додумать догадку до конца, как молния исчезла так же быстро, как и явилась. – Может быть, это явление только в моём котелке происходит от несварения мыслей? – подумал президент, и легко согласился с таким толкованием, чтоб не морочить себе голову заморочливыми разгадками. – А всё же, к чему бы это?»

Он сразу же отметил, как только мадам Жопан эФ. эФ явилась в его апартаменты президентского дворца в указанное время, что прозвище Трактор подходит ей более чем… Её бюст, вошедший впереди своей хозяйки, очень напоминал капот трактора, внутри которого урчал неукротимый двигатель страсти.

Николай сухо, но распологающе кивнул ей, как старой знакомой, хотя видел впервые, и жестом предложил следовать за ним. По переходу он провел её в хозяйственные помещения, которыми изобиловал дворец. Совсем рядом стучали ложками, видно, где-то поблизости располагалась кухня. Так оно и было: это работники пытались впрок перекусить нелегально, пока шеф-повар отсутствовал. Их начальник был эстет, капризен и строг и, выходя, ножи и вилки (каждый вид сервировки стола имел свое предназначение) закрывал на ключ в буфете. Ложки оставались в доступном пользовании. Шеф-повар не мог себе вообразить, что кто-либо, а тем более его подчинённые могли позволить себе есть изысканные блюда не сервированными специально для них приборами, а брутальными суповыми ложками.

Проходя мимо работников пищевого цеха, евших рыбное блюдо утонченного приготовления суповыми ложками, ни президент, ни его спутница даже глазом не повели – не то время и место, чтобы глазки строить и размышлять о простых бытовых вопросах. Зато специалистов кухни поразил столбняк при внезапном появлении высшей персоны страны. Один из служивых от неожиданности явления президента, поперхнулся и слёзы потекли у него из глаз, а мокрота из носа. Второй – спрял машинально тарелку со снедью за спину, замерев со вставленной в рот ложкой.

Никто ни на что не обратил внимания. Всем было не до того.

Нет, всё же обратили – работники на могучие формы мадам Жопан, и в двух головах мигом пронеслась одна и та же безоговорочная мысль: «Это его телохранительница, а может и…» На продолжение догадки после «и…» духа не хватило.

Президент ещё немного пропетлял коридорами, а далее нежно поманил спутницу в комнату для мойки посуды, где моечные машины старались изо всех сил. Движением руки он отшил работающий персонал, включил все краны в мойках для имитации шума водопада, и пояснил действия словами: «Люблю экзотику…»

Фаине Франсуазовне лишь оставалось согласиться и тоже полюбить экзотику, какой бы причудливой она не выглядела. Попробовала бы не полюбить… Тем более, что сразу догадалась о предосторожностях президента с желанием избавиться от посторонних ушей.

– Известный вам министр службы безопасности выставляет претензии в вашу сторону, а с ним заодно и министр внутренних дел… Почему такая сплоченность в силовых структурах против неслабой, но дамы? Может у них общий интерес имеется? Объяснитесь… – и президент проницательно посмотрел на директоршу управления стратегического планирования, особенно, на её капот спереди.

Весь этот вздор Николай придумал почти на ходу, но начальная идея ему понравилась. «После такого наклёпа, – предположил президент, – порядочная женщина должна выложить всё о гадких мужланах, плетущих против неё интриги».

Фаина Франсуазовна молчала, лицо налилось кровью и её капот начал яростно и часто вздыматься, как будто бы внутри завелся двигатель. Казалось, вот-вот из выхлопной трубы должны были повалить отработанные газы… ну, впрямь, как у всамделишного трактора.