Когда на опустевший проспект, на котором остались бумажные цветы, ветки, обрывки газет, с тротуаров на мостовую хлынули люди, Тимох, не спрашивая разрешения, взял Киру и Лёдю под руки.
— Идемте к Дому офицеров, — убежденно предложил он. — Там лотки, буфеты. Выпьем хоть лимонаду.
3
Лёдя взбежала к себе на площадку, позвонила. В темноватом коридоре пахло жареным, сдобой, и она сразу забыла и Киру и Тимоха. Повесив жакетку, беретик, впорхнула в столовую, зная, что ей будут рады.
За накрытым столом, разговаривая о заводских делах, сидели отец и Евген. Арина с недоступным, полным достоинства видом — она чувствовала свою власть в этот момент — расставляла тарелки, раскладывала приборы. Но когда вошла Лёдя, просияла, подтолкнула локтем Михала и счастливыми глазами показала на дочь, предлагая полюбоваться. Михал бросил быстрый взгляд, кивнул в знак согласия и опять обернулся к Евгену.
— Не знаю, как где, а у нас они двух видов, — сказал он недовольно. — Горластые и головастые. Кашин — это горластый. Такие чаще цех, службы возглавляют, а головастые у них в заместителях ходят. Потому что эти горластые нахрапом берут, умением вырвать что можно и чего нельзя. «Мы практики!» — вот чем козыряют. Десятилетку за каких-нибудь восемь месяцев окончили, а потом сразу — на третий курс техникума. Дипломную работу консультанты помогли написать. А как же, такая жизнь за спиной!..
— Ты, тятя, тоже ведь практик, — беззаботно бросила Лёдя.
— Да не такой!
— Ну, слава богу, собрались,—удовлетворенно прервала его Арина.— Хорошо, что свои только. Садись, Ледок.
Поглядывая на Евгена, Михал откупорил бутылки, налил себе и ему водки, Арине с Лёдей — портвейна и, чокнувшись, выпил залпом. То, о чем рассказывал, волновало его, и, закусив, он упорно заговорил о прежнем:
— А вся практика их — умение кричать да нажимать. Давеча Кашин планерку проводил и, знаешь, с каких слов начал? Ну, что, говорит, как мне вас стегать? Всех вместе или раком в очередь поставить? А ведь там и женщины были. И посмотрел бы, как взъерепенился, когда одернуть пришлось… Однако не думай, план выполняем. Правда, на взятом взаймы чаще. У государства деньги на оплату дополнительной рабочей силы одалживаем без отдачи. У природы — время. У рабочих взаймы здоровье берем на сверхурочные работы. У ремонтного да инструментального цехов… Тришкин кафтан, одним словом.
— Так куда же вы смотрите? — снова не выдержала Лёдя, которую подмывало вмешиваться во все.
Михал насупился, выпил вторую чарку.
— Не представляй себе, что это просто: дал щелчка — и полетели рукастые-горластые. Они на нашем заводе, дорогая, пока нужны еще. Без них нельзя. Как ты у нас в литейном при штурмовщине без Кашина обойдешься? Тем более, ежели он чуть ли не единственный опробированный подпольщик и патриот…
— Так зачем говорить, раз ничего не сделаешь?
— И не надоело вам? — мягко заметила Арина. — Сегодня ведь праздник.
— Не будем, не будем, — ответил за отца Евген, улыбаясь матери, которую, знал, беспокоило все.
Она даже боится радоваться — а что, если этим накличешь какую-нибудь беду? И всегда унимает: «Ну, хватит, посмеялись и будет». В детстве цыганка-гадалка предсказала ей, что умрет она от воды. И с тех пор страх перед водой вселился в Арину навсегда. Она не научилась плавать, никогда не ездила на пароходе.
Евгену захотелось сделать ей приятное, успокоить.
— Матери, мама, тоже могут быть талантливыми и бездарными. Вы же у нас, мамочка, гений, — сказал он и, поднявшись, обнял ее.
ebooksa