- Не. В обратку, на Березов. Последняя лодья в этом году. И опять моя.
- Море неспокойно. Не боишься?
- Не впервой, - усмехнулся тот. – Прорвемся. Потрясет малость, а там и цены на рухлядь повысятся. Последний завоз он завсегда самый прибыльный. Много страха, много денег.
Макарин краем глаза увидел, как воевода гремя сапогами сошел на помост, хлопнул по плечу встречающего казака, бормотнул ему «Молодец!» и стал подниматься по бревенчатой лестнице к воротам заставы.
- Еще денек здесь постою, а как самоеды последнюю партию доставят, так и отправимся с богом, - добавил мужичок, но Макарин его уже не слушал.
Шубин сгружал по сходням нарты. Рядом стояла Иринья. Она очнулась только в море, совсем недавно, и теперь напоминала изможденную птицу с темными кругами у глаз и высохшей бледной кожей на лице.
- А ведь я тебя помню, - сказала она, глядя на стоящего у сходней казака. – Год назад, здесь на заставе. Ты меня пирожками угощал. С капустой. Я еще тогда подумала, откуда здесь капуста…
Казак осклабился. Его лицо было темным, будто выгоревшим на жарком южном солнце.
- Было так. Что, понравились?
- Да. Спасибо. Так откуда ты их взял?
Казак кивнул в сторону уходящего воеводы.
- Григор Иваныча благодари. Это он их послал с наказом обязательно тебя угостить.
Макарин пошатнулся, в его глазах потемнело. Он метнулся к сходням, перемахнул на помост, оттолкнул казака и бросился к лестнице.
- Кокарев! - крикнул он.
Воевода обернулся.
Макарин взлетел вверх, перескакивая через ступени. Воевода ждал, тяжело дыша после подъема.
- Ну? – спросил он.
- Это же Горелый!
- Кто?
Макарин ткнул рукой в сторону пристани.