— Старый год кончился!
Все присутствующие, кроме Виктора, стройным хором ответили:
— Новый год начался!
Скарлетт скрестила руки на груди и произнесла:
— Колесо повернулось.
Ведьмы и колдуны повторили ее жест и ответили:
— И повернется снова.
Скарлетт закрыла глаза.
— Прощай, наша Госпожа, — сказала она. Виктор так и не понял, к кому она обратилась. Он-то полагал, что тетушка Скарлетт и есть госпожа.
Ведьмы и колдуны ответили ей:
— Добро пожаловать, наш Господин.
Виктор чувствовал себя новеньким в церковном хоре: он пытается не выделяться, но не знает слов псалма — и от этого чувствует себя еще больше не в своей тарелке.
Скарлетт Тэтч воздела руки к небу, и вслед ее движению в темно-красной столешнице начали прорезаться вязи и узоры, составленные из странных символов и рун. По этим прорезям потек огонь, напоминая расплавленный металл, заполняющий форму. Под столом сгустилась темнота — она заклубилась, и из нее полезли непроглядные чернильные щупальца. Казалось, что некое древнее хтоническое чудовище пытается вырваться из колодца, на котором якобы стоит стол.
Виктору захотелось ретироваться или хотя бы убрать ноги, но они словно приклеились — должно быть, это мистер Эвер Ив внутри него таким образом пытался дать ему понять: «Не сейчас». Или это были проделки какой-то мерзкой ведьмы из числа присутствующих.
— Летние Боги встречают свой конец, — сказала Скарлетт едва слышно, а во тьме под столом раздалось жуткое нарастающее урчание.
Ковен ответил Верховной ведьме многоголосо:
— Бог Зимы уже в пути.
Скарлетт Тэтч сказала:
— Прощайте и здравствуйте!
Хор ответил: