Бом!
Словно очнувшись, часы во всем Уэлихолне ударили во второй раз, и в тот же миг фонари погасли — город погрузился во тьму. Лампы в домах, уличное газовое освещение, праздничные фонарики на деревьях, даже многочисленные свечи в тыквах — всё будто одновременно выключили и задули. Это был подарочек от Фонаря.
Город ослеп. Тому, кто остался на улице в этот час, не повезло больше всех. Эти бедолаги были не в состоянии не то что добраться домой, но и сделать хотя бы шаг, не рискуя споткнуться или на что-нибудь напороться.
Вот тогда-то, в этой кромешной темноте, и раздался отчаянный крик… Первая зловещая нота в этой кошмарной хэллоуинской сюите.
Маленькая девочка стояла на подоконнике, забравшись на него с ногами, и глядела в окно. Она пыталась хоть что-то различить в почерневшем городе, но видела лишь очертания людей в пальто, мерно бредущих куда-то мимо ее дома.
Отец и мать искали в комнате, чем бы зажечь свечи, и ссорились, но вдруг их спор затих, а за спиной малышки загорелся тусклый дрожащий свет. Должно быть, они все-таки отыскали спички.
Девочка обернулась и замерла в ужасе.
Папа и мама лежали на полу, а над ними склонились две огромные жуткие фигуры. Незнакомцы кутались в старые пальто, головы их распухли и напоминали тыквы… нет, это и в самом деле были тыквы! Два «Расчудесных самораскладных пугала», которых она так умоляла родителей купить к празднику, ожили. Это их глаза горели жутким, зловещим светом. Одно из пугал своими деревянными пальцами душило маму, а другое отпустило уже бездыханное тело папы и двинулось к девочке. Монстры скалились, будто бы улыбаясь. Малышка закричала…
Желтый таксомотор остановился в кромешной темноте, его двигатель нервно урчал.
— Я не могу ехать, мадам, — виновато сказал мистер Эндрю. — Дороги не видно.
Мегана не ответила. Она стукнула машину по дверце костяшками пальцев, и в тот же миг фары зажглись… потом погасли и снова зажглись. Таксомотор стоял в людской толпе. Мужчины в пальто и женщины в черных платьях были со всех сторон. До этого момента они медленно шли, направляясь в центр Уэлихолна, но стоило свету загореться, остановились и повернули свои безжизненные лица к пассажирам таксомотора. Мими пронзительно завизжала на заднем сиденье.
Фары желтого автомобиля, казалось, были единственным источником света в целом городе.
— Поехали, Гораций, — не обращая внимания на визг дочери, велела Мегана. — Это не люди. Их давно уже нет. Ты не сможешь причинить им вреда. Вперед!
— Слушаюсь, мадам, — сказал таксист и надавил на педаль.
Автомобиль в тот же миг небыстро покатил, а мистер Эндрю прищурился и чуть вжал голову в плечи, ожидая удара…
Они ехали, а столкновения все не происходило. Таксомотор просто проезжал сквозь людей, как будто их и вовсе не существовало, а те, в свою очередь, и думать о нем забыли — продолжили свое бренное шествие.
— И святые вернутся… — прошептал мистер Эндрю. — И станут жить в своих бывших домах, сядут за столы, лягут спать в оставленных постелях…
— Святые? — невесело усмехнулась Мегана. — Они святы настолько же, насколько живы. Но эта ночь действительно принадлежит им. Ночь Всех Святых…
— Мама, когда это кончится?
Мими вжималась в сиденье от страха и старалась не дышать.