Предатель выглядел, как побитый пёс. Волосы растрепались, одежда висела клочьями, дышал он тяжело и сбито.
– Хотел задать тебе несколько вопросов. Напоследок.
– Не делай такое страшное лицо, я тебя не боюсь, – он ударил себя в грудь кулаком. – Не боюсь ни смерти, ни боли, ни самих богов!
– За сколько ты продал человека, которого называл своим другом, Варди? – напирал я, выпростав из ножен меч и направив остриё в его сторону. – Сколько стоила твоя совесть? Может, накинуть ещё?
Тот молчал – ухмылка рассекала лицо от уха до уха. И глаза его, грязно-голубые, смотрели неподвижно, почти не мигая.
– Раз я не в клетке, ты уже не такой смелый?
О, я помнил тот бессильный гнев, что распирал меня в тот день. И некуда было его выместить, приходилось сгорать изнутри и сбивать кулаки в кровь, надеясь, что Рамона цела.
– Я ведь говорил тебе, Зверёныш, что люблю только деньги, – Варди сплюнул. – В этом изменчивом мире, где всё продаётся и покупается, только они имеют значение. Ни дружба, ни верность, ни любовь. Только. Деньги.
Стало тошно от его слов, от продажной натуры.
– Достань оружие и сразись, как мужчина. Не беги, как трусливый заяц. Я ведь обещал тебе последний бой.
Мои слова разозлили Варди и, обнажив клинок, предатель кинулся на меня. Мы закружили по каменистой земле, пытаясь достать друг друга короткими рубящими ударами.
Мы оба устали, но злость придавала сил.
Кончик меча рассёк щёку северянина – брызнула кровь.
И, когда Варди рухнул на спину, остриё упёрлось ему в горло. Кадык дрожал от сбившегося дыхания, грудная клетка вздымалась тяжело и неровно, но взгляд продолжал пылать.
– Убей меня, – прошептал он. – Вспомни, это я спалил тот уютный домик… Увёз твою девку… Как она плакала и рвалась обратно!.. Я даже успел её облапать…
Самое время было прервать поток мерзких слов, отделить голову от шеи, оборвать его жизнь, но…
Некогда сильный воин был жалок, как побитая собака. Дрожал мелкой дрожью. За напускной бравадой скрывал самый настоящий смертельный ужас.
Я убрал меч.
Втянул стылый влажный воздух, остро пахнущий можжевельником. До этого момента я представлял, как избиваю и калечу северянина, как вгоняю в грудную клетку клинок и с наслаждением проворачиваю, круша рёбра и внутренности – за всё то, что он сделал. За обман и предательство, за притворство, за то, как наплевательски он отнёсся к чужим жизням. А сейчас понял – я не хочу его смерти.
Или истинная природа искателя набирает силу, или же...
ebooksa