– Если ее отцом не был Марк Бартон, мне крайне трудно будет объяснить завещанные ей средства и долю в компании, миссис Уокер, – отчеканил он.
Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение, и Катрин решила больше не злить СИ. К тому же, она все равно собиралась обнародовать истину. Так почему бы и не теперь? Она сделала вид, что покоряется его напору:
– Вы правы, но вы должны понимать, почему я промолчала. Роберта родилась почти тридцать лет назад после головокружительного, но краткого романа с Марком. Я совершенно потеряла голову – ничем другим нельзя объяснить мое безумное желание иметь это дитя. Но он всю жизнь боялся, что правда всплывет, а Роберта, как на грех, росла ужасно похожим на Марка ребенком. Вот такая ирония судьбы! И я вынуждена была в 12 лет отослать ее в пансион в Америку.
– Ее обучение оплачивал Марк?
– Разумеется. И он поставил жесткое условие – никто не должен ничего заподозрить. Если бы хоть кто-то догадался об их родственной связи, он бы прекратил финансирование. Он смертельно боялся, что об их сходстве станет известно его драгоценной жене.
– У Роберты с Марком были хорошие отношения?
Катрин усмехнулась.
– Они никогда не встречались.
Она сделала паузу, чтобы в полной мере насладиться эффектом своих слов. – Марку ребенок не был интересен. Тем более, ребенок – девочка.
Сержант поднял руку с карандашом, привлекая ее внимание:
– Вы хотите сказать, что отец и дочь не были знакомы?
– Да, сержант, – повернулась к нему Катрин, – именно это я и хочу сказать. Отец не желал знакомиться с дочерью. Сначала я пыталась настаивать, но потом сдалась – все было бесполезно. Она вздохнула.
– Роберта никогда не знала отца, но росла умным и не доставляющим проблем ребенком. Сейчас она превратилась, как пишут в журналах, «в красивую и уверенную в себе женщину».
– И ей очень не помешает полмиллиона фунтов, которыми она с удовольствием поделится с матерью? – полувопросительно произнес СИ.
– Она была многого лишена в детстве. Считайте это возмещением долгов. Не полным, но все же.
Она поднялась.
– Полагаю, вы выяснили все, что хотели, и я могу идти?
Она выглядела решительной и расстроенной, поэтому Уивер решил, что пока с нее хватит. Сейчас ему ничего больше не добиться.
Когда Катрин вышла, СИ посмотрел на коллегу:
– Что скажете, сержант?