– Это где?
– Три остановки на трамвае. Но можно неплохо срезать через дворы.
Данилин поднялся:
– Тогда чего мы ждем?..
–
Без четверти четыре Данилин ожидал Викторию на лавочке напротив хирургического отделения. Меланхолически прогуливались больные. Медсестры и врачи расходились по домам. Кого-то привезли на «скорой» в приемный покой, еще кого-то, накрытого простыней, повезли на каталке вглубь больничного городка.
И вот появилась Вика, в платье столь же легком, как и медицинский халат.
Данилин протянул ей цветок – одинокую и изящную орхидею в целлофановом пакете и небольшом горшочке.
– Я неместный, – сказал Данилин. – Можете мне показать город или хотя бы район?..
Опасаясь встретить Аркадия, Вика повела следователя по проспекту. На небольшой аллее, что около памятника на Пятом микрорайоне посидели на лавочке. Было довольно мило – через дорогу шумели ивы, внизу грохотали трамваи, куда-то спешили обыватели.
Говорили о каких-то пустяках, но исподволь Данилин вытягивал из нее сведенья – где училась, с кем живет, какие планы на ближайшее будущее.
Данилин мог бы покатать ее на служебной «Волге». Но, во-первых, хорошего понемногу, не стоит выкладывать все козыри сразу – это могло и отпугнуть. Во-вторых, секретарь обкома мог узнать, что московский следователь вместо поисков, катает провинциальных барышень на авто.
Разошлись засветло, ибо Данилину еще предстояло возвращаться в пансионат – машина ждала его во дворе отделения милиции.
Но прежде он проводил ее домой, сказал, что позвонит позже. Но куда звонить не спросил – это было лишним для следователя.
Глава 35
Стояла мряка – фирменная ждановская погода. Межвременье, когда солнца не видно, небо залито словно свинцом, но дождя нет. В ней было немного от безнадеги, она была сродни среднерусской тоске, но с запахом бензола с Коксохима. Осенью или ранней весной мряка могла держаться несколько дней, а то и недель.
Еще во мряке иногда возникали ждановские туманы, которые походили на лондонский смог – влага конденсировалась на частицах пыли, кои тоннами выбрасывали заводские трубы. При такой погоде астматикам и туберкулезникам не было жизни.
Но тогда мряка случилась летом, прямо с утра. Жара резко спала, и всем стало безумно хотеться спать. Но старожилы знали: летняя мряка обычно заканчивалась до полудня.
Ничего не хотелось делать, и лень пытались разогнать посредством кофе.
– Какая-то нефотогеничная нынче погода, – заметил Карпеко.