Он бы убил.
— И ты бы не побоялся Отца своего?
— Почему его бояться?
— Он может наказать.
В первый раз лицо Авраама улыбнулось.
— Вы шутите: отец не наказывает!
В это время ударили к предвечерней молитве. Хозяин побежал в синагогу рассказать в перерыве между предвечерней и вечерней молитвой, как искусно он расспросил парня.
Этот случай вероятно после долгих разговоров было бы предан забвению, если бы не другое происшествие.
В городе был оркестр; две скрипки, флейта, кларнет, литавры, и для полноты эффекта — бас. Бедный оркестр, играющий на еврейских представлениях и свадьбах; музыканты зарабатывают кое-что в Пурим и Хануку; а иногда, если другие оркестры заняты, их приглашают играть к мелкопоместным панам. Особенным искусством в игре оркестр не отличался.
Однажды, ранним зимним утром оркестр возвращался с панского бала. Все были навеселе, выпили чуть ли не натощак, так как покушать как следует им не пришлось, (нельзя есть христианской пищи) обошлись одним сухим хлебом. Идут вразброд, напевая, крича и ругаясь. Еврей с басом плетется позади всех, еле волочит ноги по глубокому снегу, — он был стар и слаб. Он кричит, просит, умоляет остальных не спешить, но те и слушать не хотят; идут, рассыпавшись, шутя и переругиваясь; завели спор о получке. Трезвых среди них не было… Между тем разыгралась непогода; поднялась метель. Люди живее задвигали ногами; ветер действует отрезвляюще — они побежали; добравшись до города, всякий спешит в свою хатку; падают на постели и как мертвецы засыпают. Но спать долго не пришлось: бас не вернулся домой. Жена его бросилась с криком к музыкантам, тащит их с постелей, спрашивая о муже.
Пьяные от вина и от сна музыканты приходят в себя, догадываются в чем дело и дрожат от испуга. Спохватились, побежали разыскивать баса; ни путей, ни дорог — белые, гладкие саваны — свежевыпавший невинный снег. Догадайся, где лежит бас.
Вернулись ни с чем домой. Одна лишь надежда: авось бас умудрился зайти в какую-либо деревушку.
Проходит день и другой. Морозы убрались, снег наполовину растаял; и в пятницу, когда народ направлялся в баню, вдруг въехали в городок и остановились на базаре крестьянские сани. На санях лежал замерзший бас… Покойника сейчас же обмыли и предали земле, до наступления субботы… Боялись вскрытия.
На следующий день вдова не дает приступить к чтению Торы в синагоге: пять детишек, мал-мала меньше, осталось после баса. Ей обещают о них позаботиться. Ночью был объявлен сход. Позвали музыкантов. Сход, не нашедши свободных статей дохода, порешил, чтобы музыканты обходились без баса и выплачивали вдове долю баса; но музыканты закричали: — «Не могим»! Оркестр без баса, мол, — не оркестр. На еврейских свадьбах, с позволения мира, можно было бы и без баса обойтись, но пан без баса и плясать не пойдет… Раввин пытался, правда, доказать, что благополучие еврейской души ценнее панской пляски, но музыканты дерзко заметили, что раввин, да простит он им, в музыке ни черта не понимает. Сход вступился за оскорбленного раввина. Поднялись крики, шум. Дело дошло бы до потасовки. Но по счастью случился здесь домохозяин, который вел беседу с нашим юношей и так мудро расспросил его, вот он и ударил по столу:
— Тише, государи мои!
У него, мол, готовый совет: есть парень, который очень охоч до баса и наверное научится играть… Пусть выдадут за этого парня вдову, — и волк будет сыт, и козы целы; притом миру все это ни в грош не обойдется…
Хозяин, быть может, пошутил. Но раввин и весь сход с одной стороны, музыканты с другой ухватились за этот совет, как утопающий за доску. Вдова согласилась, паренек Авраам также не прочь. И в тот же месяц сыграли свадьбу…
И внезапно Авраам получил жену, пять деток и бас со смычком в придачу.
С женою он живет мирно: никогда не бывает дома, ночует за дверью; на целые дни — где-то пропадает; разве, если случается веселье в городке, или бал у пана, тогда он играет. Разберет Авраама голод, стукнет жене в окошко, та подаст ему краюху хлеба, и он снова исчезает, пока не почувствует голода… Соседки спрашивают жену баса, каково ей живется. Та смеется: лучше и быть не может! Что нужно старухе?.. Муж не ест, не пьет; она ни разу худого слова от него не слыхала; долю заработка на руки выдают ей… Чего ей не хватает?
Авраам, как видно, также доволен. Сначала он терпел немало от музыкантов: он никак не попадал под такт, наигрывает нечто свое… Те перестанут играть, а Авраам продолжает серьезно свою партию, точно он участвует в каком-то другом оркестре, играющем где-то далеко, далеко, которого никто кроме самого Авраама не слышит… Но со временем к этому привыкли… Играя у панов, кто либо из музыкантов, когда следовало перестать, придерживал конец смычка. А на еврейских свадьбах иногда предоставляли Аврааму нарочно играть, пусть публика посмеется. Этим развеселяли народ, особенно за свадебным ужином.
ebooksa