Но ребе на другое намекал.
Видел он, что Вольф-Бер стоит на краю могилы, и желал, чтобы он был предан земле на своей родине.
Так оно и было. Приехав с дороги больным, Вольф-Бер сейчас же слег, пролежал в доме Носки всего недели две-три, и отдал Богу душу…
Обратите внимание на скромность и простоту ребе. Скрытый смысл его слов едва-едва пробивался, как свет через щель в ставне. С первого взгляда, — все крайне просто, естественно, нет у него ни святости, ни пророчеств, и лишь потом обнаруживалось, что ребе неспроста говорил.
Когда мы приехали на следующий праздник, ребе, будто ничего и не знает, спрашивает о здоровье Вольф-Бера.
Ему говорят Вольф-Бер скончался.
Он отвечает «Благословен Праведный Судия».
Лишь потом мы узнали, почему он спрашивал. Этим благословением можно ответить лишь человеку.
То же было после смерти Носки.
Сейчас же после смерти Вольф-Бера слег и Носка Одни говорят, что ему явился во сне Вольф-Бер и позвал его продолжать утренний урок. Другие толкуют, что «праведник убран от греха», — его вторая жена плохо себя вела… В их доме стал завсегдатаем какой-то солдатик-литвак… Но едва Носка слег, ребе стали докучать; каждый день, то посланец, то два посланца… Что было отвечать ребе? Он по обычаю говорит, что помолится, Господь, мол, поможет. Но видно было, что отвечает он так нехотя; мы ни разу не слыхали, чтобы он ясно произнес свое обещание; он-то знал, как обстоят дела с Ноской. Затем не стали больше посылать. Все поняли, что Носка приказал долго жить.
Ребе однако счел через некоторое время нужным спросить о здоровье Носки. Но тогда кое-что обнаружилось.
Произнесши «Благословен Праведный Судия», ребе спросил (как будто не знает): похоронили ли Носку рядом с Вольф-Бером? Говорят: нет. И, действительно, Носка уж тогда видным человеком был, — оставил жене в наследство водяную мельницу, два больших участка земли да наличных денег изрядно, детей также наделил всех, каждому по 1500 рублей наследства досталось, оставил и на поминание свое капитал — понятно, что его похоронили на почетном месте. А Вольф-Бер — бедняк, горожане ничего за ним особенного не знали; домик — развалина — не велико богатство, его и положили у самой ограды… Ребе вздохнул: «Жаль, — говорит, — Носку следовало похоронить рядом с ученым евреем». Не прошло и трех месяцев, скончался наш духовный судья, молодой человек нашего согласия, очень знающий, и его похоронили рядом с Ноской…
Почему Носка удостоился чести стать приближенным нашего ребе?
За ним было два крупных достоинства: надежда и милосердие.
При жизни первой супруги его милостыня не знала пределов.
Он тогда еще не был богат, но дела имел крупные, и забот у него было по горло. Его кредит был весьма ограничен, часто чувствовался недостаток в наличности, но Носка всегда весел и доволен. По его лицу и узнать нельзя было, как его дела обстоят.
Интересно отметить, как он обращался с табаком.
Какая цена понюшки табаку? Кто пожалует другому понюшку табаку? Но кто, однако, не злится, когда у него берут понюшку табаку?
Носка же так поступал: приходя в молельню, ставил свою тавлинку на пюпитр, а сам, бывало, обернется к стене и молится. Бери, кто и сколько хочет! Нищий подойдет и отсыплет немного — пусть его! Тавлинка же у него была с кружку величиной, чуть ли не полуфунтовая.
Еще больше сказывался его характер в гостеприимстве.
ebooksa