Герой по имени Кигус

— Однако замечу, что «монстр» всё же несет негативный смысл. То есть, обозначает плохое или страшное существо.

— А, — махнул рукой Кигус, — слова же меняются. Главное к этому стремиться. Ну, или просто забудут это слово, станут называть другим, более приятным. Главное же — самому что-то делать, менять ситуацию. Искать эти…. Как их…. Подскажи, — обратился он к невидимке, совсем потеряв бдительность.

— Компромиссы, — хозяин замка, видимо, принял эту бесцеремонную просьбу на свой счет.

— Ага. А слова местами менять это гиблое дело. У нас ведь народ такой — если их заставлять чего-нибудь такое делать, они наоборот начнут издеваться. Будут потом мужики шутить друг над другом — «вот ты иная форма жизни»! — заявил герой и засмеялся. Барон тоже не смог сдержать улыбку.

— Или вот еще вариант. Им наоборот нужно примириться с собой, — вновь начал рассуждать Кигус, — вот решит дракон стать человеком. Вырвет себе зубы, хвост отрежет. И кем он будет?

— Кем? — удивленно переспросил барон.

— Драконом, только без хвоста и зубов, — герой зашелся пьяным смехом, — толку-то? Надо наоборот, признать свою сущность, встать и сказать, — тут он, пошатываясь, поднялся из-за стола, — я дракон! Раааар! Бойтесь меня, вот такой вот я!

Хорошо, что Вольдемар фон Редгерт во весь голос засмеялся. Потому что вместе с ним хохотал и дух приключений.

— А вообще, я вот тоже раньше думал, что герои они странные. Думал, зачем мне всё это. Но сейчас как-то примирился, — Кигус вдруг задумался, — даже вот иногда сам думаю, что я герой. Главное не идти за каким-то идеалом, а найти самого себя….

— Очень глубокая мысль, мой друг, — похлопал ему барон. Сюда редко заезжали гости, и было видно, что он истосковался по общению. Разговор у них принялся петлять и извиваться, уходя в самые разные темы. Хозяин нелепо и мрачновато шутил, герой смеялся и пытался рассуждать на серьезные темы со своей простоватой колокольни. Поэтому совсем не удивительно, что в свою спальню Кигус отправился уже ближе к полуночи, когда даже дождь уже закончился. Опираясь на стеночку, герой бурчал под нос какую-то песенку и так добрался до кровати. Забыв про все дневные опасения, он даже не стал закрывать засов, а на все предупреждения духа приключений лишь махал руками. А затем и вовсе рухнул спать прямо в сапогах.

Невидимка остался один в тиши. Ночь на болотах была мрачной и страшной. Густой туман полз над темными лужицами воды. То тут, то там раздавались чавкающие и булькающие звуки. Может это выходили болотные газы, а может жуткие твари вылезали на охоту. Облетевшие деревца трепетали в ночной тьме, создавая иллюзию, будто наступает армия оживших костей. Вышедший из-за черных туч полумесяц луны лишь всё ухудшил. Линии стали резкими, тени четкими, а вода по недоброму заблестела.

Дух приключений, наблюдавший за спящим героем, вздрагивал от каждого шороха. Изредка, ему казалось, что сквозь оконное стекло, он видит бродящих по топям монстров. Казалось еще чуть-чуть и кто-нибудь из них заглянет в гости. Вдобавок, перекрытия старого замка поскрипывали и трещали, словно он хочет вылезти из каменного плена, и отправиться в более сухое место. Луна двигалась по небосводу, а пугающие тени все так же оставались тенями. Незримому спутнику пришлось признать, что его бурное воображение вновь осталось лишь воображением. Барон был всего лишь скучающим стариком, а его дом старой разваливающейся крепостью. Дух приключений смирился с этой мыслью и решил больше не делать поверхностных выводов. И вот только тогда в темных коридорах замка раздался пугающий и очень громкий вой. От этой неожиданности невидимка даже не испугался. Второй неожиданностью стало то, что казалось, валяющийся в беспамятстве Кигус резко вскочил и уставился темноту.

— Это не я, — прошептал спутник своему герою.

— Что не ты? — настороженно спросил тот.

— Не я выл.

— А что кто-то выл? — переспросил бывший фермер. Дух приключений тихо выругался. Если бы рядом был враг — Кигус сразу бы ударил его. А потом бы разбирался. Но рядом никого не было и поэтому сознание героя вновь отключалось. Еще чуть-чуть и он вновь уснет. Но этого не случилось потому, что в коридоре вновь раздался вой. Жуткий и нечеловеческий. Герой встал и осмотрелся. В темноте мало что можно было разглядеть. Поэтому он стал шарить руками по сторонам. В его памяти отложилось, что вчера он поднимался с подсвечником в руках.

— Там где ты его оставил. Слева на комоде, — буркнул его спутник. Рука Кигуса дотронулась до холодного металла, а пальцы сжали латунную ножку. Теперь он вооружен. Осторожно ступая, герой направился к двери. Та была приоткрыта. В коридоре было слышно лишь какие-то шаркающие звуки, будто бы кто-то ходит. Шарк, шарк. Туда-сюда. Вдруг шарканье прекратилось. Кигус напрягся и сжал подсвечник. И тут тишину разразил еще один крик, но уже другой. Можно было бы долго описывать все его нотки, а можно сказать просто — так кричат те, кто умирает не своей смертью. Конец вопля скатился в непонятное бульканье, словно жертве перегрызли горло.

Герой выругался и, распахнув дверь, бросился вперед. Звук шел из той части замка, где он еще не бывал. В коридоре царил сплошной мрак — на ночь задули все свечи и факела. Шатаясь в потемках, Кигус свернул возле башни-обсерватории — кажется, звук шел от библиотеки. Вчера барон как раз упоминал её. Глаза рыцаря с трудом различали окружение, но он надеялся, что врага, то заметит. А если не заметит, то хотя бы почувствует. Вот только, если верить его чутью — в коридорах было пусто. Герой продолжал шагать вперед и вдруг наступил в какую-то липкую лужу.

Сзади появился трепещущий свет факела. Обернувшись, Кигус увидел шагающего к нему Игоря.

— У вас все в порядке, сэр Кигус? — мрачно спросил тот.