Тамада

Над станом прокатился взрыв хохота.

— Успокойся, не отдадим. — Жамилят положила руку ей на плечо. — Очень прошу тебя: старайся. Ведь ты механизаторов кормишь, а они важные для колхоза люди. Вон они, смотри, какие гвардейцы.

— Куда ей приготовить такие чуреки и такой хантус! — сказал чумазый тракторист.

— А вы бы помогли, если она не справляется. Чего было ее ждать? Могли бы сварить мамалыгу с маслом. Ну, Ибрахим, нам пора за дело. Едят они хорошо, а теперь посмотрим, как пашут.

Ибрахим направился с ней к тракторам.

Измерили глубину вспашки сперва у одного, потом у другого тракториста. Подошли к третьему.

— Чей это? — Жамилят указала ореховым прутиком на трактор. — Мелко пашет. Могу поспорить, глубина, вспашки — не больше пятнадцати сантиметров.

— Нет, так мелко не будет, — ответил тракторист.

— Ну-ка, замерим, — попросила она Ибрахима.

Он развернул свой железный складной метр.

— Семнадцать сантиметров.

— Я же сказала: мелко!

— Сейчас же опустите лемеха. — Ибрахим строго взглянул на тракториста. Повернулся к бригадиру: — А ты, Асланов, за их работой следи — твоя обязанность. И прошу всех запомнить: будет мелкая вспашка — заставлю перепахивать. Давайте условимся впредь: глубина вспашки — не меньше двадцати сантиметров. Думаю, повторять не придется?

— Как сказали, так и будет, — смутился бригадир. — Я ведь тоже так объяснял. — Он погрозил пальцем нерадивому трактористу. — Но не все, видно, поняли....

Жамилят отошла в сторону, что-то высматривая в разворошенной плугом земле. Ибрахим подошел к ней:

— Что ты там отыскала?

Жамилят нагнулась, что-то подняла.

— От нашей трехлинейки. — На ее ладони чернела изъеденная ржавчиной гильза. — Возьму на память. — Она положила гильзу в карман телогрейки. — Ну что, поехали дальше? — Взяла под уздцы своего пегого коня. — Надо успеть в первую бригаду. Там, наверное, уже вскрыли бурты.

Увидав ржавую гильзу на ее ладони, Ибрахим вздрогнул. Вспомнился ему партизанский отряд, в котором он командовал отделением, вспомнил и ее, Жамилят, — серая юбка, армейский ватник, шапка-ушанка. Кроме нее в отряде было еще четыре женщины — это были жены красных командиров, которым грозила смерть в оккупированных селениях. Тогда, в середине зимы, эти горные склоны были покрыты снегом, бугристые дороги — льдом. Вспомнил, как однажды его отделение поздним вечером прокралось в Большую Поляну, — в село входили вон с той стороны, из заиндевевшего леса. Перед этим весь день хоронились за деревьями у опушки, засекая, где, в каких домах разместились фашисты. У отделения было задание — взять «языка», но в бой не вступать. Помнится, Жамилят первая заметила, как из школьного здания, превращенного в казарму, вышел высокий худой немец, направился к соседнему дому, в курятник.

«Там бы его и накрыть», — шепнула тогда Жамилят.