– Если желаешь, советник, я могу задать хану вопрос о тех приказах, которые ты получил. Но надо учитывать, что хан сейчас нездоров телесно и душевно. И ответа от него нельзя требовать до тех пор, пока он снова не окрепнет.
– Я это понимаю, Сорхатани, – кивнул Яо Шу, сжав зубы с такой силой, что у него вздулись желваки. – Тем не менее, мне кажется, налицо какое-то недоразумение. Я не думаю, что хан желает, чтобы я оставил Каракорум ради какого-то никчемного сбора податей в северных цзиньских городках. Ведь мне придется покинуть город на многие месяцы.
– Таковы приказы, – пожала она плечами. – Что нам остается, Яо Шу? Только выполнять их.
Подозрения советника крепли, хотя он все еще поражался, как эта женщина могла измыслить приказ услать его с глаз долой. Тем более крепла в нем решимость остаться и не допустить, чтобы хан по своей слабости оказался в полной ее власти.
– Я, пожалуй, пошлю туда своего помощника. А сам я нужен здесь, в Каракоруме.
Сорхатани изящно нахмурилась:
– Ты подвергаешь себя опасности, советник. Я бы не рискнула своим непослушанием прогневать хана в его нынешнем состоянии.
– У меня ведь есть и другие обязанности – например, доставить жену хана из летнего дворца, где она томится все эти долгие месяцы.
Теперь смутилась Сорхатани.
– Дорегене он не вызывал, – заметила она.
– Она ему не служанка, – деликатно напомнил Яо Шу. – И твоя забота о ее муже очень живо ее заинтересовала. Мне сообщили, что, когда супруга хана услышала о ваших теплых отношениях, она пожелала возвратиться и лично тебя отблагодарить.
Смотрящие в упор глаза Сорхатани были холодны, а вежливость едва прикрывала взаимную неприязнь собеседников.
– Ты общался с Дорегене?
– Посредством писем, разумеется. Она, полагаю, должна прибыть со дня на день. – В порыве вдохновения Яо Шу слегка приукрасил правду в свою пользу, поведя собственную игру. – И она просила, чтобы я встретил ее во дворце и сообщил последние городские новости. Теперь ты видишь, почему уехать в такое время я никак не могу.
Сорхатани чуть наклонила голову, принимая его доводы.
– Ты весьма… усердно исполняешь свой служебный долг, советник, – сказала она. – Для встречи Дорегене в самом деле многое предстоит сделать. Я должна поблагодарить тебя за то, что ты вовремя поставил меня в известность.
На лбу у Сорхатани запульсировала вена – верный признак большого внутреннего напряжения. Яо Шу наблюдал за этим с удовольствием, зная, что Сорхатани его взгляд перехватила. Ну что, надо бы еще добавить жару…
– Со своей стороны, я хотел бы обсудить разрешение отправиться к Субудаю, которое Угэдэй дал племяннику.
– Что? – переспросила Сорхатани, отвлекаясь от своих раздумий. – Мунке не будет сторонним наблюдателем будущего, советник. Он будет помогать его строить. Да, мой сын действительно вместе с Субудаем участвует в покорении западных земель. Или, по-твоему, вся слава за расширение наших границ должна достаться одному Субудаю?
– Прошу прощения, Сорхатани. Я не имел в виду твоего сына. Я имел в виду Байдара, сына Чагатая. Он тоже направляется сейчас к Субудаю. Я-то думал, ты знаешь…