– Фантастически здорово! Андреас целуется лучше всех на свете. Гораздо лучше любого парня в Америке.
– Ты говорила, – кисло заметила Лина. – Кроме того, тебе четырнадцать.
Эффи вдруг перестала греметь вешалками. Застыла на месте.
– Что случилось? – испугалась Лина. Ей всегда становилось не по себе, когда Эффи затихала.
– Боже мой! – выдохнула Эффи.
– Что?! – закричала Лина.
И съежилась, когда услышала шелест бумаги и увидела, что у Эффи в руках. Портрет Костаса, который она нарисовала.
– Боже мой, – повторила Эффи, на этот раз медленнее. Повернулась к Лине так, будто увидела на нее с неожиданной стороны. – Поверить не могу.
– Что? – Словарный запас Лины сократился, похоже, до одного этого слова.
– Поверить
– Что?! – снова закричала Лина и села в постели.
– Ты влюбилась в Костаса! – обвинительным тоном припечатала Эффи.
– Ничего я не влюбилась!
Если Лина и не понимала раньше, что любит Костаса, теперь до нее дошло. Потому что почувствовала – она только что сказала неправду.
– Еще как влюбилась. А самое печальное – ты такая трусиха, что ничего не собираешься делать, только кукситься.
Лина забралась обратно под одеяло. Эффи, как всегда, описала ее сложное и мучительное душевное состояние одной фразой.
– Просто признай, – напирала Эффи.
Лина не желала ничего признавать. Упрямо скрестила руки на пижамной кофте.
– Ну и ладно, – сказала Эффи. – И так все ясно.
– А вот и нет, все не так! – по-детски огрызнулась Лина.