– Можно я их назову? – неожиданно перебила Ульяна.
– Попробуйте, – с некоторым удивлением сказал Федор.
– Значит, так… – смешно наморщила лоб девушка. – Инженер… Думаю, что если у него такое прозвище, то он и вправду инженер. Или какой-нибудь другой специалист. Оттого ему и дали такое прозвище, чтобы не запутаться… И если его отправили к нам в Прокопьевск, то он специалист по угольной части, потому что у нас здесь ничего, кроме угля, и нет. А раз он по угольной части и он специалист, то, значит, руководит какой-то шахтой. Я права?
– Мы правы! – хлопнул в ладоши Федор. – То есть вы и я! Вдвоем! Потому что точно такими же словами я недавно убеждал свое начальство перед тем, как отправиться сюда. Один к одному. А если два человека думают о чем-то одинаково, значит, то, о чем они думают, – правда!
– Что, тоже закон разведки? – девушка чуть заметно улыбнулась.
– Так точно! Ну и вообще, в житейском плане…
– Что я должна выяснить про этого человека? – став очень серьезной, спросила Ульяна.
– Чем больше, тем лучше, – сказал Федор. – Все, вплоть до последних мелочей. С кем проживает, когда уходит на работу и когда возвращается, с кем дружит, а с кем ссорится, даже какого покроя штаны надевает. Наше дело – разведка, а в разведке важна каждая сломанная веточка, окурок сигареты, брошенная консервная банка, след сапога на мокрой земле… – не найдя, что еще сказать, Горюнов повертел в воздухе пальцами.
– Я понимаю, – сказала Ульяна, помолчала и добавила: – Я могу идти?
– Да, идите, – ответил Федор и поймал себя на мысли, что эти слова он произносит с сожалением. Он даже понимал, чем вызвано это сожаление – его нежеланием расставаться с девушкой. Ему хотелось побыть с нею рядом еще хоть минутку, хоть половину минутки, хоть самый малый миг…
Но, конечно, об этом он ничего вслух не произнес, а сказал совсем другое:
– И будьте осторожны. Помните, что он не должен вас заметить. Даже почуять своим шпионским нюхом. А нюх у шпионов – о-го-го! Они здесь чужие, значит, боятся. А у тех, кто боится, нюх будь здоров! В общем, желаю удачи. Следующая встреча – здесь же через два дня. Ровно в девятнадцать ноль-ноль.
Девушка ничего не сказала и, беззвучно ступая, вышла. Она ушла, а Федор еще какое-то время пребывал в неподвижности и смотрел на табурет, на котором еще совсем недавно сидела Ульяна. Сейчас ее там не было, но ему отчего-то казалось, что она там сидит по-прежнему. И он очень хотел, чтобы она не исчезала…
Глава 19
Геппу предстояло найти еще двух диверсантов. Какое-то время он размышлял, где их искать, но потом его осенило: да среди уголовников, где же еще? Самый подходящий вариант! Если им пообещать что-то такое, что им крайне необходимо и к чему они стремятся, и если они поверят в обещания, – дело, считай, сделано. Тем более что искать эту публику необходимости не было – вот они, уголовники, рядом. На участке, который Гепп возглавлял, работали больше двадцати мужчин, осужденных по уголовным статьям. А сколько их было на других участках! Главное – выбрать подходящие кандидатуры. И найти нужные слова.
После недолгих размышлений Гепп остановил выбор на двух персонажах со своего участка. В самом деле, зачем далеко ходить? Тех, которые работали на других участках, Иван не знал, а этих знал. Эти двое всегда держались вместе, о чем-то постоянно шушукались, у них были какие-то общие, свои собственные, интересы и секреты. Работали они с ленцой, всегда из-под палки, постоянно норовили увильнуть от работы, то и дело заявляли о своем плохом самочувствии и говорили, что их место – в больнице, а не под землей. Более того, лично Геппом они подозревались во вредительстве и мелких диверсиях. Один раз кто-то перерезал электрический кабель, и участок простоял почти всю смену, другой раз кто-то развинтил несколько рельсов узкоколейки, по которым катили вагонетки с углем, и участок опять остановился – на этот раз почти на сутки. Оба раза с поличным парочка поймана не была, несмотря на все усилия НКВД и милиции, не нашли даже реальных подозреваемых, а Гепп никому ничего не сказал – ни в первый раз, ни во второй.
Конечно, у парочки имелись имена, но оба уголовника демонстративно откликались лишь на свои прозвища – Кот и Лапа. Но даже если к ним обращались по прозвищам, говорили они с собеседниками презрительно, сквозь зубы. Даже с самим Геппом.
Вот их-то Иван и выбрал в качестве возможных подрывников и затеял с ними специальную, заранее подготовленную беседу. Участку предстояла ночная смена. Распределив на работу всех шахтеров, Гепп глянул на Кота и Лапу и сказал:
– А вы задержитесь. Для вас имеется специальная работа. Сегодня – не в шахте, а на поверхности земли.
С неизменными кривыми ухмылками Кот и Лапа уселись на скамью и принялись ждать, что им скажет начальник.