Приключения капитана Гаттераса (litres)

Джонсонъ остался одинъ въ фортѣ Провидѣнія; однакожъ онъ не сидѣлъ безъ дѣла. Прежде всего онъ выпустилъ на дворъ гренландскихъ собакъ, которыя сильно шумѣли въ Dog-Palace (собачьемъ дворцѣ); обрадовавшіяся животныя тотчасъ-же стали кататься по снѣгу. Затѣмъ старый морякъ занялся домашнимъ хозяйствомъ: возобновилъ запасъ топлива и провизіи, убралъ амбары, починилъ кое-какую утварь и поизносившіяся одѣяла и заштопалъ чулки, въ виду предстоящихъ лѣтомъ продолжительныхъ экскурсій. Дѣла было вдоволь, и Джонсонъ работалъ съ' ловкостью моряка, освоившагося со всякаго рода ремеслами.

Онъ работалъ и въ тоже время размышлялъ о вчерашней бесѣдѣ, о капитанѣ и, главное, объ его непомѣрной гордости,– въ сущности очень похвальной,– не позволявшей Гаттерасу согласиться, на то, чтобы американская шлюпка, хотя бы и управляемая англичаниномъ, достигла полюса раньше какого либо судна, принадлежащаго королевѣ Великобританіи. – Какъ-бы то ни было,– думалъ Джонсонъ,– а по моему, безъ шлюпки переплыть океанъ трудненько. Когда мы дойдемъ до свободнаго моря, то какъ тутъ ни вертись, а безъ какого ни на есть суденышка дѣло не обойдется. Будь хоть первѣйшимъ англичаниномъ въ мірѣ, хоть семи пядей во лбу, а трехсотъ миль вплавь не пройдешь! Всякій патріотизмъ имѣетъ тоже извѣстныя границы. Впрочемъ, увидимъ. Времени у насъ достаточно, да и докторъ не сказалъ еще своего послѣдняго слова. Человѣкъ онъ ловкій; пожалуй, онъ и заставитъ капитана отказаться отъ его намѣренія. Я готовъ побиться объ закладъ, что, на пути къ острову, докторъ осмотритъ обломки Porpoise'а и постарается узнать, что можно изъ нихъ сдѣлать.

Такъ разсуждалъ Джонсонъ часъ спустя послѣ ухода охотниковъ изъ форта. Вдругъ, въ двухъ или трехъ миляхъ подъ вѣтромъ раздался сухой и рѣзкій выстрѣлъ.

– Что-нибудь да нашли,– сказалъ себѣ Джонсонъ,– и притомъ не слишкомъ далеко, потому что выстрѣлъ слышенъ ясно. Впрочемъ, воздухъ очень чистъ.

Раздался второй выстрѣлъ, затѣемъ третій.

– На хорошее мѣсто, должно быть, набрели.

Опять раздалось три выстрѣла, но поближе.

– Шесть выстрѣловъ! подумалъ Джонсонъ. – Всѣ заряды выпущены… Видно дѣло-то не шуточное… Неужели?!..

Джонсонъ поблѣднѣлъ и, поспѣшно выйдя изъ дома, поднялся на вершину утеса.

При видѣ представившагося его взорамъ зрѣлища, онъ задрожалъ.

– Медвѣди! вскричалъ онъ.

Охотники, за которыми слѣдовалъ Дэкъ, бѣжали со всѣхъ ногъ, преслѣдуемые пятью громадными медвѣдями, уже нагонявшими ихъ. Гаттерасъ, бывшій позади всѣхъ, держалъ медвѣдей въ нѣкоторомъ разстояніи, бросая имъ свою шапку, топорикъ и даже ружье. По своему обыкновенію, медвѣди останавливались, чтобъ обнюхать предметы, возбуждавшіе ихъ любопытство, и такимъ образомъ отставали, не смотря на то, что могли-бы обогнать самую рѣзвую лошадь.

Гаттерасъ, Альтамонтъ и Бэлль, запыхавшись отъ бѣга, подбѣжали въ Джонсону и по склону утеса кувыркомъ спустились къ дому.

Медвѣди почти совсѣмъ настигли ихъ, и капитанъ охотничьимъ ноженъ едва успѣлъ отразить ударъ громадной лапы.

Въ одинъ мигъ Гаттерасъ и его товарищи заперлись въ домѣ. Медвѣди остановились на площадкѣ утеса.

– Ну, теперь мы еще посмотримъ чья возьметъ! сказалъ Альтамонтъ. – Пятеро противъ пятерыхъ!

– Четверо противъ пятерыхъ! вскричалъ испуганный Джонсонъ.

– Какъ? спросилъ Гаттерасъ.

– Докторъ! отвѣтилъ Джонсонъ, указывая на пустой залъ.

– Что докторъ?