Матросы молча послѣдовали его примѣру.
– Лишившись своего начальника, что дѣлали эти несчастные втеченіе шести мѣсяцевъ? Они остались на своихъ корабляхъ и покинули ихъ только въ апрѣлѣ 1848 года. Изъ числа ста тридцати восьми матросовъ въ живыхъ еще оставалось сто пять человѣкъ. Тридцать три умерли! Тогда капитаны Крозье и Фитцъ-Джемсъ сложили возвышеніе изъ камней на косѣ Викторіи и оставили въ немъ свой послѣдній письменный документъ. Посмотрите: мы проходимъ подлѣ этой косы! Можно еще видѣть остатки
– Я могу разсказать вамъ, что сталось съ ними? – громкимъ голосомъ сказалъ Гаттерасъ. – Да, они старались достичь Гудсонова пролива, раздѣлились на нѣсколько партій и отправились на югъ! Въ одномъ изъ писемъ своихъ докторъ Рэ говоритъ, что въ 1850 году эскимосы встрѣтили на Землѣ Короля Вильгельма сорокъ человѣкъ, которые охотились на моржей, шли по льду и тащили за собою лодку. Истом, тощіе, они изнемогали отъ трудовъ и болѣзней. Позже, эскимосы нашли на материкѣ тридцать труповъ и пять труповъ на сосѣднемъ островѣ; одни изъ нихъ были на половину погребены, другіе брошены безъ погребенія; иные лежали подъ опрокинутою лодкою, другіе – подъ обрывками палатки; въ одномъ мѣстѣ лежалъ офицеръ съ подзорною трубою на плечѣ и заряженнымъ ружьемъ, въ другомъ – валялись котлы съ отвратительною пищею. По полученіи этихъ свѣдѣній адмиралтейство обратилось съ просьбою къ обществу Гдсонова залива – отправить на мѣсто катастрофы лучшихъ изъ своихъ агентовъ. Послѣдніе спустились по рѣкѣ Бака до самаго ея устья и безуспѣшно изслѣдовали острова Монреаль, Маконохію и мысъ Огль. Всѣ несчастные погибли отъ лишеній, болѣзней и голода; чтобы продлить свое жалкое существованіе, они прибѣгали даже къ каннибализму (людоѣдству). Вотъ что сталось съ ними на пути къ югу,– пути, усѣянномъ ихъ обезображенными трупами. Послѣ этого, захотите ли вы отправиться по ихъ слѣдамъ?
Могучій голосъ, страстные жесты, пылавшее лицо Гаттераса – все это произвело на слушателей неотразимое впечатленіе, и экипажъ, въ высшей степени возбужденный видомъ этихъ гибельныхъ странъ, въ одинъ голосъ вскричалъ: – На сѣверъ, на сѣверъ!
– На сѣверъ! Тамъ спасеніе и слава! На сѣверъ! За насъ Богъ! Вѣтеръ перемѣнился! Проходъ свободенъ! Впередъ!
Матросы бросились по своимъ мѣстамъ. Мало по малу ледяныя теченія очистились;
Гаттерасъ не ошибся, надѣясь встрѣтить болѣе свободное отъ льдовъ море. Онъ шелъ по предполагаемому пути Франклина, вдоль восточныхъ береговъ Земли Принца Уэльскаго, достаточно уже извѣстной; но противоположные берега этой земли не были еще изслѣдованы. Очевидно, передвиженіе льдовъ на югъ совершалось восточнымъ протокомъ, потому что проливъ, казалось, совершенно очистился. Слѣдовательно,
XVIII. На сѣверъ!
Экипажъ, повидимому, вошелъ въ обычную волею дисциплины и повиновенія. Незначительность работъ оставляла матросамъ много свободнаго времени. Температура держалась выше точки замерзанія, а оттепели должны были устранить главнѣйшія тягости путешествія.
Дэкъ, ласковый и общительный, вошелъ въ искреннія дружескія отношенія съ докторомъ. Жили они душа въ душу. Но какъ въ дружбѣ одинъ изъ друзей – всегда приносится въ жертву другому, то на повѣрку оказалось, что докторъ не былъ этимъ «другимъ». Дэкъ дѣлалъ съ нимъ рѣшительно все, что хотѣлъ, а докторъ повиновался собакѣ, какъ собака повинуется своему господину. Впрочемъ, Дэкъ, любезный въ отношеніи большей части матросовъ и офицеровъ, какъ бы по инстинкту избѣгалъ Шандона и не долюбливалъ – да и какъ еще! – только Пэна и Фокера и при ихъ приближеніи выказывалъ свою ненависть едва сдерживаемымъ ворчаньемъ. Но Фокеръ и Пэнъ не осмѣливались ссориться съ собакою капитана, съ
Словомъ, экипажъ ободрился и велъ себя хорошо.
– Мнѣ кажется,– сказалъ однажды Джемсъ Уэлль Шандону,– что наши матросы придаютъ серьезное значеніе розсказнямъ капитана и, повидимому, не сомнѣваются въ успѣхѣ.
– Сильно ошибаются,– отвѣтилъ Шандонъ. Если-бы они могли разсуждать и правильно взглянули на наше положеніе, то замѣтили-бы, что отъ одного неблагоразумнаго дѣйствія мы переходимъ къ другому.
– Однакожъ, мы находимся теперь въ болѣе свободномъ морѣ, возвращаемся къ изслѣдованнымъ уже путямъ… Не преувеличиваете-ли вы, Шандонъ?
– Нѣтъ, не преувеличиваю, Уэлль. Ненависть, зависть, если хотите, внушаемыя мнѣ Гаттерасомъ, не ослѣпляютъ меня. Скажите: были-ли вы въ отдѣленіи для угля?
– Нѣтъ,– отвѣтилъ Уэлль.
– Такъ сходите… Вы увидите, съ какою быстротою уменьшается запасъ топлива. По настоящему, слѣдовало-бы идти только подъ парусами, а къ помощи винта прибѣгать лишь въ крайнихъ случаяхъ, чтобы подниматься противъ теченія или противнаго вѣтра. Съ топливомъ слѣдуетъ обходиться крайне бережливо, потому что кто знаетъ, гдѣ и на сколько времени мы можемъ остаться здѣсь? Но Гаттерасъ, безумно стремящійся впередъ, чтобы только подняться къ недоступному полюсу, о подобныхъ мелочахъ не заботится. Попутный-ли вѣтеръ, противный-ли, Гаттерасъ все идетъ на полныхъ парахъ. Если дѣло будетъ такъ продолжаться еще нѣсколько времени, то мы очутимся въ очень затруднительномъ положеніи, а то и окончательно погибнемъ.
– Правду-ли вы говорите, Шандонъ? Неужели это такъ важно?
– Да, важно, и не только въ отношеніи машины, которая, по недостатку топлива, въ критическихъ обстоятельствахъ не окажетъ намъ ни малѣйшей пользы, но и въ отношеніи зимовки, которою рано или поздно мы должны кончить. Вѣдь надо-же подумать и о стужѣ въ странахъ, гдѣ зачастую ртуть замерзаетъ въ термометрѣ[18].
– Если не ошибаюсь, Шандонъ, капитанъ надѣется пополнить запасъ угля на островѣ Бичи.
ebooksa