Бронзовый воин

Когда Акастос объявил, что их проводником станет Гилас, повстанцы возмутились. Мальчишке еще пятнадцати нет, а он поведет взрослых мужчин? Некоторые решили, что это шутка, а другие принялись насмехаться над Гиласом, спрашивая, где его лев и куда подевалась девчонка, умеющая превращаться в птицу.

Экион старался больше всех.

– Мальчишка даже издали бой не видел, – презрительно ухмыльнулся он. – И ты предлагаешь нам идти за ним?

– Я не предлагаю, – невозмутимо ответил Акастос. – Я говорю, что вы будете делать.

Тут Экион сдался, но с тех пор не сводил с мальчика глаз, дожидаясь, когда тот оступится.

К середине дня они достигли вершины перевала и теперь спускались в предгорья, но тут Акастос объявил привал.

Гилас чуть не лопнул от досады.

– Вот доберутся до лагеря – и пусть себе отдыхают!

– Людям надо поесть сейчас, – возразил Акастос. – Когда у воинов нет сил сражаться, толку от них мало!

– Если они опоздают, толку от них будет еще меньше, – парировал мальчик.

– Гилас, ты знаешь дорогу, а я знаю, что нужно моим людям. Так что заткнись и ешь.

Акастос отошел поговорить с разведчиками, следившими, не идут ли Вороны, и маленькая разношерстная армия устроилась под соснами. Женщина предложила Гиласу оливки и лепешку из желудей, но тот лишь отмахнулся и пошел искать Свирепого.

Жеребец вместе с ослами замыкал колонну. Животных старались держать как можно дальше от Акастоса: они, похоже, чувствовали, что его преследуют Злобные, и шарахались от Верховного Вождя в страхе.

При виде Гиласа Свирепый приветливо заржал. Присоединившись к стаду, он стал спокойнее и покладистее. Конь даже не взбрыкнул, когда ему на спину погрузили часть поклажи.

– Ну зачем нам этот привал? – ворчал Гилас, гладя жеребца по костлявому носу.

Вдруг мальчика охватило безумное желание вскарабкаться Свирепому на спину и ускакать на поиски Пирры и Исси.

Конь фыркал и раздувал ноздри: он заметил что-то на скале.

Вытянув шею, Гилас разглядел серые фигуры, смотревшие на него сверху вниз. Рука сама собой скользнула к уаджету.

– Не бойся, Свирепый, – спокойно произнес Гилас, хоть он и сам оробел. – Они не желают нам зла.

С тех пор как они ступили на перевал, ему встретились несколько привидений. Должно быть, жертвы мелких стычек. Некому было их хоронить и проводить нужные ритуалы. Гилас никому не сказал про призраков: он ведь не хотел, чтобы началась паника! Но от этого ему стало совсем одиноко. Жаль, что рядом нет Пирры. Хотя, будь она здесь, Гилас скрыл бы от нее худшее. Раньше фигуры призраков выглядели размыто и мальчик замечал их мельком, краем глаза, но теперь он видел их так же ясно, как Акастоса или Перифаса.