Мона так увлеклась своими размышлениями, что пропустила большую часть монолога Мэйнарда, однако последние его слова чуть не заставили ее сбиться с шага.
— … назначено наше бракосочетание. Ваше свадебное платье будет готово примерно через месяц. За это время вы успеете свыкнуться со своим новым положением и акклиматизироваться на острове. Если здешняя погода покажется вам излишне знойной, мы можем перебраться в Сет-Иль. У меня там средневековый замок, который отлично подойдет для проведения церемонии…
Так он уже спланировал их свадьбу! Ярость, охватившая Мону, была так велика, что у нее зашумело в голове.
Они как раз дошли до того места, где широкая, выложенная квадратными плитами дорожка, спускалась от ступеней белоснежной лестницы к самой кромке воды. Мона прошла по обжигающе горячим камням и присела на нижнюю ступеньку, чтобы обуться. Потом она выпрямилась во весь рост и стянула с волос обрывок бечевки.
— Никто, независимо от его должности, титула и звания, не имеет права предлагать брачный союз Великой Волшебнице. Я всегда выбираю сама, это привилегия, данная мне свыше. Вы не просто похитили женщину из другого мира, вы повредили ткань мироздания, а затрагивать эти сферы очень опасно. Когда-нибудь вы поймете, что натворили, но будет уже слишком поздно, потому что вместе со мной в ваш мир пришла неотвратимость Пророчества.
С этими словами Мона повернулась и начала медленно подниматься по ступенькам к дому, оставив Мэйнарда стоять под палящим солнцем.
Глава 3
Свою первую ночь в новом мире Джастин проспал, как убитый. При переходе из мира в мир путешественники не ощутили сдвига по времени, они просто прожили богатый событиями день, который закончился далеко за полночь. Хартли умылся, оделся и теперь рассматривал свое отражение в зеркале, пытаясь понять, как он выглядит в глазах окружающих. Не то чтобы новая одежда казалась ему неудобной, скорее … непривычной. Он одернул новую куртку, защелкнул на запястье браслет наручных часов и повертел в пальцах непонятный предмет, похожий на очки для слепых. Не найдя им применения, Джастин небрежно сунул очки в нагрудный карман и вышел в общую гостиную.
На большом овальном столе был накрыт поздний завтрак, который выглядел просто по-королевски. Все, включая их неожиданного благодетеля, уже сидели за столом. Когда Джастин появился в дверях, Салливан поднял глаза от тарелки, и в них снова блеснула предательская влага. Режиссер смотрел на Джаса с таким умилением и восторгом, что тому стало неловко. Он сдержанно поздоровался и поспешил приступить к еде.
Архивариус уже неплохо справлялся с ролью переводчика, потому что быстро осваивал хитросплетения любого языка. Джастину местный выговор тоже не показался сложным, а вот у Кэйда неожиданно возникли проблемы. В этом мире кианнасах почему-то остро реагировал на каждую мелочь, что было ему совсем не свойственно. Вчера вечером опытный, закаленный в боях воин, увидев в действии застежку под названием «молния», внезапно позеленел и быстро вышел из комнаты. Джастин тоже находил это приспособление крайне неприятным, но его, по крайней мере, не мутило при виде обычной куртки.
Когда Роан Салливан предложил гостям принять участие в его новом спектакле, Кэйд был откровенно шокирован. Одно дело — смотреть это глупое представление и совсем другое — участвовать в нем самому. Джастин отнесся к предложению режиссера спокойно, а Фиарэйн просто пришел от него в восторг.
Театр «Орфей» понравился архивариусу с первого взгляда. Он отличался от эльфийского только тем, что находился в другом мире и изобиловал непривычными приспособлениями. Но дощатый настил сцены, тяжелый бархатный занавес, яркие огни рампы и погруженный в таинственный полумрак зрительный зал были прекрасно знакомы Фиарэйну. Его возлюбленная Лора блистала во многих эпических постановках при дворе эльфийской королевы, и он всегда находился рядом с ней.
Друзьям необходимо было внедриться в этот новый мир, понять, чем он живет, оценить свои возможности, и театр подходил для этих целей как нельзя лучше. С одной стороны, они окажутся у всех на виду, а с другой — смогут укрыться за масками своих персонажей. Переменчивая Фортуна решила сделать им неожиданный и щедрый подарок в лице режиссера-постановщика Роана Салливана.
Как и следовало ожидать, роли в спектакле друзьям достались без слов, только у Рэйна набралось немного текста. Он играл молодого правителя, который должен был взойти на трон в самый разгар кровопролитной войны и с царственным видом надеть на голову жестяную корону, инкрустированную фальшивыми драгоценными камнями. Джастину с Кэйдом выпало изображать предводителей враждующих армий.
Облаченный в живописные куски грубо раскрашенной ткани, Кэйд стоял на краю сцены и двумя пальцами держал нечто легкое, отдаленно напоминающее по форме меч.
— Что это такое? — брезгливо спросил он архивариуса.
Тот насмешливо вскинул брови.
— Реквизит, бутафория. Оружие изготовлено так, чтобы актеры во время спектакля не покалечили друг друга.
— Это. Не. Оружие, — отчеканил сэйдиур, и Джастин поспешно отвернулся. Ему было смешно. Именно здесь, в окружении картонных дворцов, фальшивых мечей и воинов в нарисованных нагрудниках, он вдруг поверил, что у них все получится, они обязательно спасут Мону. Просто каждому из них нужно хорошо сыграть свою роль.
Чтобы не нанести вреда театральному имуществу, капитан с кианнасахом примерились к бутафорским мечам и, придерживая руку, обменялись несколькими вялыми ударами. Каково же было их удивление, когда режиссер, сидевший в десятом ряду зрительного зала, восторженно зааплодировал. Неужели ему действительно понравилось? Это же ни на что не похоже… И тут Джастину пришла в голову неожиданная мысль.