По краю

— Угадал! Но это просто! Ты глава отдела по борьбе с контрабандой темных артефактов. Вести о темных волшебниках долетают даже через глухие стены Холодной Скалы, а сейчас ничего такого нет. Нетрудно сообразить, что тебя тревожит еще не случившееся. Ты мне расскажешь?!

Фотий замялся. Очень уж быстро сын догадался обо всем, не то, чтобы это вызывало подозрения, но....

— Брось, отец! — Ипатий нахмурился, заметив его колебания. — Я изолирован от мира пятнадцать лет. Мне любопытно узнать новости — только и всего!

И Фотий согласился.

— Ничего нам не известно, — проговорил он. — Это-то и беспокоит. Мои подопечные торговцы зашевелились, выволакивают из тайников всякую темную дрянь. Город наводнен артефактами. Давно такого не случалось. Все по мелочи, конечно, но это как порыв ветра перед бурей.

— А советники? Что они думают?

— Говорят, будто я преувеличиваю угрозу, — мрачно ответил Фотий, — Мило Марвелл даже позволил себе намеки.

— Белые маги еще те остолопы, — небрежно заметил Ипатий. — Всегда запаздывают с реакцией на события. Советники могут отрицать очевидное сколько угодно, но какие слухи в городе?

— Чудовищные! — вздохнул Фотий. — Во-первых, говорят, что к городу движется великий темный волшебник с армией и этим летом возьмет Магбург. Во-вторых, болтают про какую-то армию чудовищ, якобы созданных в подземельях Северных гор. В-третьих, ожидают светопреставления. Есть и в-четвертых, и в-пятых, но в них еще меньше разума, и я не стану утомлять тебя перечислением глупостей.

— Светопреставление? Уже интересно. Судя по всему, на свободе честолюбивый волшебник.

Фотий взглянул на сына подозрительно. Взглянул и засобирался, укоряя себя за болтливость и неосмотрительность.

— Мне пора. Я приду как-нибудь потом, — невнятно пообещал он. — Почему ты ни о чем меня не попросишь? У тебя все есть?

Ипатий пожал плечами.

— За столько лет я привык обходиться малым.

Но, когда Фотий стукнулся в дверь, Ипатий передумал и окликнул его:

— Отец, если сможешь, добудь разрешение на газеты.

— Я постараюсь, — ответил Фотий, не поворачиваясь, и с непонятной торопливостью вышел вон.

В просторной, небогато обставленной комнате наверху башни небольшие круглые окна располагались точно по сторонам света. Возле распахнутого восточного окна стоял Ипатий и смотрел на далекий город. Единственный город Ойкумены с такого расстояния выглядел смутным пятном на дальнем берегу. На ближнем, южном, темнели полудикие леса — там подступала Окраина, а за ней плотный туман Границы, очерчивал обжитый людьми мир. На западе водная гладь сливалась с горизонтом, и вечерами солнце прокладывало по воде алые дорожки. В четвертом окне виднелись синеющие, на севере, горы с вершинами, укутанными в облака, и дамба, и дорога, по которой экипаж увозил Фотия Коррика обратно в город.