Две цепочки

– Доставай молотки, – приказ был коротким. Подошли остальные. На долиной вновь раздался стук и брызнули прозрачные осколки.

– Если столько стучать, то рано или поздно мы себя обнаружим, – мрачно сказал Мраг Тонгу. Он был недоволен, не понимая того как беспечность легко овладела всем отрядом.

– Нельзя быть беспечным, – не в первый раз внушил он себе.

– Ему неприятны лишние хлопоты, – Тонг глядел на профиль вожака. – Они никому неприятны! – Тонг взялся за молот и аккуратно, но сильно ударил рядом с застрявшей ступней. На него благодарно взглянул один из молодых бойцов. Кажется, для него этот поход был первым.

Отряд давно выбился из графика. И если сначала подвижки по времени мало беспокоили Мрага, потому что были слишком малы и их можно было покрыть за счет более быстрого перехода к охотничьим угодьям, то последнее происшествие с медузами выбило его из временной колеи.

Они опаздывали, – А ведь еще столько надо сделать! Мраг слукавил. Сделать предстояло одно дело, но впервые. Он слышал от старых охотниках байки о неуязвимых блестящих монстрах, от которых отскакивали стрела, а порой и копья. Непобедимые, они канули в лету из – за неведомой хвори, что одолело племя. Он подолгу ломал голову, подгоняя пазлы истории и советы наставника в одно целое и как-то глядя в воду догадался, что дело в ней. Пропуская ее сквозь пятерню он видел, как в складках оседают частицы металла.

Если это делать долго, то металлом покрывается вся рука. Оружие, что он приказал накануне опустить в воду уже покрылось однородным слоем. Кромки лезвий поблескивали холодом. Теперь то же самое предстоит сделать с охотниками. Мраг подозвал Тонга и звеньевых. Коротко объяснил идею. Взял пустой бурдюк. Осторожно наполнил водой из ручья и вылил на покатый череп. Отряд в большинстве своем не стал разбираться в том, почему так следует делать, а просто стал повторять за вожаком.

Морда Тонга похожа на маску. Другие воины тоже выглядели непривычно устрашающе. Лица неподвижны и мертвы и только маленькие щели глаз сигналят – под маской есть разумная жизнь. Расчет Мрага оправдался. Многократное обливание принесло ожидаемый результат. Не сразу, но постепенно слой за слоем он и дружина покрывались металлом.

Едва заметная вначале корка росла, наслаивалась, утолщалась и теперь блестела на телах и мордах, которые стали чуточку симпатичнее. Металл несколько сковывал движения, но гарантировал безопасность, превратив воинов в черепах. Он хорошо въелся в грубую и грязную кожу и издавал легкий металлический звон, когда кто – то случайно его задевал или намеренно проверял на прочность.

Мраг с трудом, по-доброму оскалился. Тонг понял, что настроение вожака улучшилось, но улыбку решил приберечь. Только мотнул головой. – Мол, понял. Отряд еще немного проехал по ущелью и по знакомой тропе, что уходила налево, а потом вверх поднялся на равнину, где на путников накинулась жара.

– Не тут то было, – крякнул Мраг. Светлый металл отлично отражал солнечные лучи и сотни бликов скакали по обе стороны колонны, преобразив рядовой поход в яркое шествие. Настроение – это Мраг почувствовал выпиравшими позвонками улучшилось у всех. Он сменил неспешный ход бурга на галоп. До Липких болот оставалось полтора дня пути, и он решил преодолеть расстояние без стоянок.

Ужасный смрад почувствовался задолго до того, как охотники подъехали к болотам. Сначала солоноватый, а потом резкий, проникающий в лобные пазухи и когтисто терзающий их изнутри. Тонг быстро – быстро замотал головой, надеясь выдохнуть вонь, но ничего не вышло. Он тут же с отвращением был вынужден вдохнуть густой от испарений воздух. Они находились совсем недалеко от кромки топей.

Здесь как помнил Мраг бессильны даже самые лютые суховеи. Они могут дуть не стихая, валить деревья, переносить песок и пыль. Но разогнать тот смрад, что стоит над Липкими болотами штормовым ветрам не под силу. Они прорывали вонючий купол и теряли свежесть, оставляя все, как и было тысячи лет назад.

Начался пологий спуск. Недовольное фырканье, что раздалось в начале отряда неторопливо прокатилось по всей колонне. Воины преодолевали невидимую стену купола.

За этим следовала короткая борьба легких, не привыкших к концентрированной смеси углекислоты, метана и пыльцы болотных растений и перенастройка дыхания.

У Мрага закружилась голова и он пополз с седла, уж очень терпкой была вонь, но вовремя спохватился и переборов позыв рвоты с усилием вдохнул болотный концентрат. Оглянулся. Увидел страдальческую морду Конга, который, как и он мог уметь дышать только легкими. Элита отряда, этих бойцов на охоту на коркоделов снаряжали специально, ехала свободно. С легким чувством превосходства и надменности, довольные, они ехали в окружении товарищей и вдыхали воздух крупными порами. Они загодя проскоблили в панцире дырки.

– Охота обещает много добычи! – в голосе Тонга уверенность. Сзади поддакнули. Мраг был согласен с опытными охотниками. Насыщенность концентрата говорила о том, что Липкие болота полны живности. Настолько, что на всех пищи и территории не хватало. Многие погибали в схватках с сородичами. В концентрате ощущался гнилостный, сладковатый запах разложения коркоделов и иных существ, что населяли Липкие болота.

Под лапами бургов, чье поведение не изменилось – животные, как и прежде жадно дышали – легонько захлюпало. Мраг поднял и опустил правую руку и дал сигнал спешиться. Провел ладонью по лицу, что означало – полная тишина. Отряд давно выучил язык жестов, что разработал вожак. Многие воспринимали их с иронией.

– Конечно, можно и не показывать, – знал Мраг. Но все равно из похода в поход он повторял их, так как поведение каждого и тем более вожака стало частью большого охотничьего ритуала. Знаки и жесты стали той приправой, что недостает любому пусть и самому вкусному блюду. Так и с охотой. Отсутствие чего – то привычного воспринимается как сбой и предвестие неудачи, а такого исхода никто не желал. В племени сильна вера в знаки.

Под ногами еще твердь, покрытая мелкими, упругими, толстыми листьями. Ломаясь они не слышно хрустят. Это на руку охотникам: позволяет бесшумно передвигаться. Пока опасаться нечего. Мраг искал небольшую сопку, возвышение, где сухо и есть поросль. Вечерело. Чернота туч, что заволакивали небо становилась все гуще, так, словно невидимый художник без устали макал в склянку с водой кисть с иссиня – черной краской. Как и вода тучи насыщались чернотой.