— Я знаю, что он меня любит, и я тоже его люблю. Но любовь еще не означает отсутствие боли. Черт, я на собственном опыте испытала, что любящая рука может вызывать ощущение того, что она сомкнулась на твоей шее, — процеживаю я сквозь зубы. — Так что да, я знаю, что он меня любит, и я знаю, что он хочет обезопасить меня и ребенка, но я не хочу жертвовать нашими отношениями в угоду его излишней осторожности.
После этого Кай убирает руку с двери, и я аккуратно закрываю ее, оставляя его в коридоре одного, чтобы Кай подумал о сказанном мной. Если Адриан слышал, то так даже лучше, поскольку мне не придется повторять это, когда мы в конце концов вернемся к ссоре.
Забравшись обратно в постель, я укутываюсь в одеяло. На этот раз мне теплее из-за настоящей одежды. Я вздыхаю и позволяю глазам сомкнуться, борясь с острым желанием ощутить руки мужа вокруг меня. В мире нет ничего лучше, чем прильнуть к нему, вдохнуть аромат его шеи, зная, что он принадлежит мне и только мне.
Отчасти я надеюсь, что мы вернемся к этому. Что я должна дать Адриану пространство и время и позволить разобраться во всем самому.
Но есть и другая часть. Та, что слишком долго оставалась под надзором отца. Та, что позволила зарезать Роуз в собственном доме. Та, что по-прежнему живет со шрамами от так называемой любви.
Этой части лучше знать. И она знает, что я не позволю Адриану задушить это растущее во мне чувство. Чувство, которое говорит мне, что я достойна жизни и что за меня стоит бороться.
20
АДРИАН
Я не ложусь спать. Вместо этого тихонько отхожу от ангела и спешу в кабинет. Мне требуется время и разбудить несколько человек, но я плачу им достаточно за работу. Менее чем через три часа я получаю необходимое и тихо возвращаюсь к постели.
Валентина все еще спит, её локоны разметались и в беспорядке рассыпались по подушке, одну руку она подложила под щеку. Я мгновение смотрю на ангела, потому что, черт, она так красива. И будет еще красивее, когда ее выпуклость на животе станет больше, и я смогу почувствовать, как внутри растет наш ребенок.
Пока я обдумываю то, как изменится её тело, я осторожно и как можно тише копаюсь в бумажных пакетах в ногах. Будучи ребенком я отточил до совершенства искусство быть незаметным и бесшумным, чтобы не привлекать внимание отца. Эти навыки пригодились мне и во взрослой жизни.
При этом я не слежу за временем, которое трачу, когда достаю каждый предмет из каждой сумки. Могли бы пройти годы, и я бы не остановился, не моргнул бы, не выбрал бы быть где-то, кроме этого места и этого момента.
Как только заканчиваю, я сажусь на кровать, немного в стороне от десятков детских вещей, которые разложил вокруг спящего тела Валентины. Когда она проснется, я хочу, чтобы ангел поняла, насколько я серьезен в стремлении сделать это. Построить семью вместе. Будет ли она идеальной? Черт, нет. Но она будет нашей, и только это имеет значение.
Теперь, когда я закончил, нервно ожидаю ее пробуждения, но я также знаю, что ангелу нужно поспать. Пока я ожидал завершения миссии персональных закупщиков, я читал о первом триместре беременности и о том, как он повлияет на Вэл. По крайней мере, в следующий раз, когда она будет жаловаться на то, что я над ней трясусь, я смогу привести в пример источники, подтверждающие мои распоряжения.
Когда Валентина наконец шевелится под одеялом, она задевает коленями одежду и игрушки, и просыпается, моргая в нечетком предрассветном свете. Она замечает мой взгляд и замирает.
— Что? Что случилось?
— Должно что-то случиться, чтобы я восхищался своей женой?
Валентина хмурится, морщины возле ее рта повторяют морщины на лбу и выдают ее юный возраст.
— Да, если мой муж сидит на кровати полностью одетый и смотрит... тогда мне точно придет на ум, что что-то случилось.
ebooksa
