Когда утро прошло, а никто так и не явился, Лидия решилась положить Менахема в колыбель и села у окна, подле Зиссель. Они безучастно наблюдали за тем, как плещутся в своей лоханке птицы, как медленно ползут по внутренним стенам дворика свет и тени.
На маленькую нишу в стене напротив окна приземлились двое голубей. Они прижались друг к другу грудками и влюбленно заворковали.
Казалось, вокруг только мир да покой. Казалось, здесь им не грозит никакая опасность.
Когда солнце забралось высоко на небо, они опять уснули и проснулись, уже по-настоящему отдохнувшие, после полудня от всхлипов младенца. Робкая девочка принесла чистые пеленки для Менахема, а чуть позже – корзинку с лепешками и пряное блюдо с мясом и овощами.
На этот раз Лидия улыбнулась ей и благодарно кивнула.
Девочка тоже улыбнулась и кивнула в ответ, вежливо, но отстраненно.
Они не осмелились ни о чем ее спросить, и та удалилась без единого слова.
Успокоившись, Лидия с Зиссель принялись за еду – такую вкусную, что они снова невольно разулыбались.
Они опять могли вбирать в себя новое. Прислушивались к звукам дома. Любовались ярко-розовыми цветами олеандра во дворе. Изучали друг друга новым взглядом. Никто их не беспокоил, и они надеялись, что и Иавин тоже в безопасности, где-то со слугами в этом огромном доме.
Когда они насытились, в Зиссель проснулось любопытство. Она осторожно приподняла циновку на входе и выглянула в коридор, по которому их сюда привели. Вдали брезжил свет – вероятно, там было окно или выход во двор, точно Зиссель не помнила. Она не была уверена, с какой стороны их привели сюда в первый день. Другой конец коридора уходил в темный проем. Оттуда, из темноты, донеслись шаги.
Зиссель поспешно опустила циновку и одним прыжком оказалась у столика, словно и не вставала.
Кто-то прошел мимо и удалился. Зиссель бросила на Лидию полный облегчения взгляд.
Заговорили они, только когда сумерки притушили разноцветье дворика и настала ночь. Зиссель объяснила матери, что, по словам Дины, ее брат не хотел жениться на Брахе. И вступил в брак только потому, что повиновался державной воле царя Соломона, который хотел с помощью родственных уз заручиться верностью влиятельного племени.
Зиссель рассказала, что сын Брахи должен жить, чтобы муж не отринул ее и не лишил места главной жены. И чтобы царь не мог обвинить Дину, ее брата и слуг в том, что они плохо ухаживали за Брахой и своей нерадивостью разрушили его замыслы.
Дома, когда они говорили о привычных вещах, Лидия всегда понимала Зиссель. Эта история была запутанной, но Лидия кивала и, казалось, вникала в объяснения дочери.
И Зиссель рассказывала дальше: как короткая рука спасла ее от солдат и навела их на мысль, что она, Зиссель, – целительница, родственница богини-змеи. Как она зашипела по-змеиному. Как жена плетельщика нашептала Дине, что в соседнем доме тоже родился младенец.
Здоровый, упитанный, сильный.
Ни Лидия, ни Зиссель никак не могли понять, почему соседка так поступила. Могли только догадываться. Может быть, Дина подкупила ее, пообещав разыскать в Сионе ее сыновей? Верно, в этом все дело.
Наутро их разбудил какой-то шум. Торопливые шаги, крики и – где-то на улице – лошадиное ржание.
В комнату сломя голову вбежала робкая девочка с пеленками для Менахема. Лидия схватила ее за руку.
ebooksa