Военный министр, оглядев кирасу, строго сказал начальнику Златоустовского завода:
— Нам пушки нужны, сударь, а не кирасы.
Тратить на сие дело добротную сталь и защищать солдат от вражьих пуль невыгодно, сударь. В России, хвала богу, мужиков много и солдат дешев!
Пушки действительно нужны были. После Крымской войны стало ясно, что России нужна хорошая артиллерия. Пушки покупали у Круп-па. Крупповская литая сталь славилась на весь мир, но обходилась военному ведомству в пятьдесят четыре рубля за пуд — деньги немалые. Шведские орудийные заводы Финспонга и Ставше продавали пушки дешевле, они и качеством были хуже. Военный министр предложил Обухову:
— Подумайте, сударь, над пушками. Сталь вы научились варить отменную. Чую — будут и пушки добрые.
Обухов сдал кирасы в артиллерийский арсенал и, огорченный, уехал из Санкт-Петербурга. Мсье Лербье, пожимая руку инженеру, укоризненно качал головой:
— Сами видите, сколь не ценят здесь ваших хлопот, а между тем господин Розенберг...
— Прощайте,— энергично прервал его Обухов,— и запомните, мсье Лербье: русские люди не продажны.
4
Осенью Обухов снова появился на Златоустовском заводе. Снова вдвоем со стариком они наедине беседовали. Вскоре стало известно: Обухов надумал отлить из добротной булатной стали пушку.
Дело подвигалось медленно. Опять преследовали неудачи и в составе стали и в литье, но все преодолели, и в марте 1860 года три пушки были обточены и высверлены.
На обширном заводском пруду, еще покрытом толстым льдом, избрали полигон. Пушку привезли на санях и установили на массивном зеленом лафете у подножия Косотура.
Стоял тихий морозный день. Ярко лучилось солнце.
На Косотур сбежались все златоустовцы. Они рассыпались по склону горы и на плотине и зорко наблюдали за тем, что происходило на полигоне.
Прогремел первый холостой выстрел. По горам прокатилось звонкое эхо.
Обухов просиял, переглянулся со стариком Шевцовым. В эту минуту он вспомнил все трудности, разочарования, горечь. И вот теперь подошло долгожданное. Он махнул рукой и крикнул:
— Ядром!
Солдаты взяли из ящика ядро и торжественно вкатили в дуло. Старший фейерверкер скомандовал:
— Пли!
По горам громом прогремело эхо. Поднимая колючую снежную пыль, ядро с визгом перелетело пруд и ударило в далекие сосны. Было видно, как заклубился иней, как подрезанное дерево перевернулось и темной кроной упало в сугроб.