Бригадир налил Тансыку пиалу чая, отрезал хлеба, подвинул сахар.
— Поговорим, садись! Ты, знаешь, совсем здорово работал, — похвалил бригадир.
Тансык ждал, к чему ведется разговор.
— Можно сказать, молодец, — говорил бригадир, попивая чай. — Тебя рассчитают по самой высокой ставке, какая существует для чернорабочих… У нас, как тебе известно, поденная оплата. Человек может простоять весь день и все едино получить. Оплата неправильная: лентяю и старательному одинаково. Лентяю выгодно, старательному убыток. Скажем, ты мог бы заработать много больше на сдельной.
Тансык кивал головой. Он готов был согласиться на что угодно.
— Так вот, организуй артель человек в десять — пятнадцать, сколько наберешь, и перейди на сдельщину. Им будет выгодней и нам: мы заставим лентяев работать.
Как следует не понимая, кому нужна сдельщина, Тансык спросил:
— Этого машина хочет?
— Чего машина хочет?
— Чтобы я собрал артель.
Борискин недоуменно поглядел на Тансыка, подумал и рассмеялся.
— Машина ничего не хочет, машина себе работает и ничего не понимает. Люди хотят. Тебе это будет выгодно и всей артели. — Он похлопал Тансыка по плечу. — Ты думаешь, машина что-то понимает? Ровно ничего. Я советую перейти на сдельщину.
Тансык вышел со смутными мыслями. Он не вполне понял, чего хотел от него бригадир и почему. Поденщина и сдельщина плохо укладывались в голове. Для него одно было ясно — собрать артель и больше работать. Набрать ему удалось только восемь человек: прочие соглашались получать больше, но работать больше не хотели.
Тансык в своей артели был за старшего. Он работал изо всех сил и, подражая бригадиру, погонял прочих. Сам бригадир постоянно наблюдал за артелью, справлялся, подбадривал. Через две недели, в день расчета, бригадир собрал всю артель и, показывая на табель, сказал:
— Ну, ребята, вы заработали по три рубля в день.
— А другие казахи? — спросил Тансык.
— По рублю восемьдесят семь копеек.
Тут-то и выяснилось для всех лицо сдельщины. Тансык всем показывал деньги и говорил:
— Три рубля в день. Сдельщина…
Все вспомнили, что вначале и они работали сдельно, но получали по пятьдесят — семьдесят копеек. Поднялись разговоры, что есть сдельщина плохая и есть хорошая. Всем захотелось хорошей сдельщины, и бригадир получил коллективное заявление от казахов о переходе на сдельщину. Он велел Тансыку объяснить, что нужно, чтобы сдельщина получилась хорошей. Тансык сказал:
ebooksa