Баба за мной бежит с плачем.
Оказались мы близ Говорливого, и почудилось мне, что неладное, чудное творится с камнем, подвывает и хнычет он, да жалобно так, тоскливо.
Я говорю бабе:
— Перестань, Говорливый что-то сказывает.
А баба не унимается.
— Вот, — говорит, — и плачь теперь всю жизнь, парень-то один, и того проворонили.
Стукнул я бабу по затылку, и замолкла, сам иду к Говорливому. А утес-то и впрямь плачет, жалуется, тятьку с мамкой зовет: «Где, мол, вы? Почто меня бросили?»
И похоже, что плачет камень голосом моего парня, только плохо я помню его голос и кричу бабу:
— Иди послушай, кто зовет!
Ну, баба сразу определила:
— Он, Еремушка мой, побежим скорей.
— Да не Еремушка, а камень — Еремка где-нибудь в другом месте, разыскивать его надо.
Не знаем мы, в какой из четырех сторон наш Еремка, стоим около Говорливого и думаем поймать Еремкин голос. Никак не дается. Камень плачет, а самого парня не слышим.
— Вот, — говорю, — оказия, камень лучше человека слышит.
Догадались тут и начали ухать:
— Еремка, где ты? Откликнись, отзовись!
Я-то громко ухаю, а камень и того громче, орет на весь лес; чай, на всю округу слышно:
— Откликнись, отзовись!
Крикнули мы с камнем еще разок, и камень подает мне ответ:
«Здесь я, тятька, здесь! Заблудился».
ebooksa