Он был не молод, но здоров, мускулист, с большими кулаками, и старушка приготовилась умереть. Она быстро-быстро лепетала «Отче наш» и с зажмуренными глазами ждала, что муж хватит ее об стену, разобьет, как кошатники разбивают кошек об ободья колес.
Но мужик вдруг успокоился, отпустил старуху и сказал:
— А знаешь, по-моему, начинаются серьезные дела. Не зря проклятые лошадники мечутся по дорогам. И мои убежали, почуяли что-нибудь… — Он сунул в карман деньги и пошел в ближайшую станицу покупать коней.
В Буамском ущелье было пусто, прохладно. Обоз шел, поскрипывая осями. Солдаты несли ружья на ремнях и переговаривались о домашних делах. Все они были из далеких краев, все тосковали по родине и разговорами заглушали тоску. Временами то один, то другой замечал движение кустов по горам, но значения этому не придавали — мало ли кто может беспокоить кусты: лошадь, дикий зверь, порыв ветра…
…Обоз свернул с дороги на ровную полянку среди придорожных утесов. Солдаты решили сделать привал. В это время на другой поляне, хорошо укрытой кустами, собрались повстанцы. У них был горячий спор. Одни предлагали открыть стрельбу, прикончить охрану, ямщиков, сбросить всех в ущелье, где бесновалась река, подводы угнать, — и от обоза не останется следа. В этой партии особенно усердствовал Мухтар.
Другая партия предлагала свой план: вступить в переговоры с солдатами, убедить их, что повстанцам нужно только оружие и совсем не нужна человеческая кровь. Если солдаты не станут сопротивляться, их отпустят невредимыми. На этом особенно настаивал Утурбай.
— Говори, если надоело жить! Ты всегда как упрямый козел идешь против отца! — сердился Мухтар на сына.
— Не ты ли — упрямый козел, — отбивался сын. — Всегда идешь против меня.
Решили испробовать совет Утурбая: чего лучше, если дело обойдется без пальбы, без крови.
Утурбай незаметно вышел на дорогу, а оттуда, словно уставший путник, свернул на поляну к солдатам.
— Здравствуй! — сказал он по-русски.
Ему ответили кто по-русски, кто по-казахски «Аман!». Утурбай попросил закурить. Солдаты протянули сразу несколько кисетов, потеснились и пригласили садиться. Скоро будет каша, чай.
Утурбай сел, закурил и повел разговор издалека: давно ли служат, кто откуда родом. Солдаты и ямщики — тоже солдаты — были все из разных мест и сами все разные: русский, украинец, татарин и еще такие, о каких Утурбай даже не слыхивал. «А мы всех, кто не казах, мешаем в одну кучу — русские», — подумал Утурбай.
Съели кашу, выпили чай. Утурбай уже знал, что все солдаты тоскуют по дому, у некоторых есть жены, дети, невесты, и решил: настало время делать большой прыжок.
— Домой надо, домой, — сказал он весело.
— Не пускают, — отозвались ему.
— А ты сам, сам! — Утурбай достал из-за пазухи царский приказ о мобилизации казахов, недавно расклеенный по всем столбам и стенам. — Вот царь говорит: «Иди ко мне воевать», а я говорю: «Воюй сам! Я с немцем не ругался, я дома жить буду».
— Ты, значит, дезертир? — спросил один из солдат.
— Дезертир, дезертир. И тебе надо делать дезертир.
— А это куда? — Солдат показал свою винтовку.
ebooksa