— У вас есть табуны, дома, а вы говорите про дорогу. Там плохо, народ убегает.
— Ты убежал?
Тансык хотел было признаться, но спохватился и солгал:
— Служу. Без меня там ничего не выйдет.
Он испугался, что люди, узнав правду, перестанут слушать его, угощать, удивляться. Раньше Тансык был маленьким человеком, любили и угощали его за новости, которые он привозил. Дорога сделала его человеком большим, известным. Признаться — значило прямо сказать: «Я маленький, неинтересный человек, с дороги я ушел, про дорогу не спрашивайте, и других новостей я не знаю». Тансык не хотел убивать себя, отталкивать почет, угощение и лгал.
— Зачем служишь, если плохо? — домогались у него.
— Я говорю, без меня у инженеров ничего не выходит.
— Почему не сделаешь хорошо?
Тансык начал болтать про лень рабочих, про скверные законы, недостачу денег. Люди сочувствовали ему:
— Как трудно, и ты служишь.
Как ни бился Тансык, но так и не нашел новости, которая была бы интересней дороги.
Дорога жила каждый день по-новому, волновала людей то одним, то другим, забыть ее было нельзя, не интересоваться ею тоже. Она вплелась в жизнь каждого аула, начинала влиять на хозяйство. Ей требовались люди, верблюды, сено, хлеб, бараны. Каждый аул знал, что рано ли, поздно ли, но дорога заглянет в него по какому-нибудь делу.
Тансык убегал от дороги и не мог убежать. Она провожала его, останавливала на пути, встречала, беспокоила на отдыхе. В каждом человеке жила дорога, и каждый шел к Тансыку с нею.
Однажды он повстречал вестника Длинного уха.
— Хабар бар? — спросил тот.
— Бар! — ответил Тансык и начал рассказывать, что в аулах боятся джута.
Вестник замахал руками:
— Не надо, расскажи про дорогу!
Тансык рассказал ему про земляные работы.
— Знаю. Теперь рвут горы. Поставили машины и рвут. Плешивый переехал в другое место.
ebooksa