– Пожалуйста, отойдите. В сторону.
Закованных в наручники братьев провели через полицейское заграждение и вывели на аллею. Любопытные соседи приблизились, затем отступили, подобно морской волне, разбивающейся о стену из голубых униформ. Ни один из братьев не обратил внимания на собравшихся зрителей. Роджер провонял блевотиной и продолжал отрыгивать, Уильям молча плакал и держал глаза почти закрытыми. Их затолкали в патрульную машину, защелкали затворы журналистских камер.
Не обращая внимания на выкрикиваемые вопросы, два констебля сели в машину и, маневрируя среди толпы, вывели машину с включенной мигалкой на заднюю аллею. Еще двое присоединились к живой стене, закрывая вид на двор.
– Никакого контакта с прессой, – заявил главный следователь тоном, не терпящим возражений.
Следом вынесли тело. Каталка подскакивала, отчего создавалось мрачное впечатление, будто внутри мешка с трупом кипит жизнь. Двенадцать пар легких выдохнули, снова защелкали затворы, на общем фоне монотонно вещал тележурналист, ведущий репортаж с места событий. Во влажном утреннем воздухе слабый запах антисептика после судмедэксперта оставлял почти видимый глазу след.
– Я видела труп, пока копы не запихали его в пакет, – призналась соседка жадно слушающей ее аудитории. Она сделала паузу, наслаждаясь ощущением власти, и плотнее запахнула демисезонное пальто, надетое поверх фланелевой ночнушки. – Лицо было изуродовано, а ноги раздвинуты. – Она кивнула со знанием дела и добавила: – Ну вы понимаете, что это значит.
Слушатели закивали в ответ.
Машина судмедэкспертов уехала, и стена полицейских распалась на отдельных мужчин и женщин, которые поспешно давали дорогу Майку Челлучи и его напарнику.
– Опросите всех, кто что-то видел или думает, будто что-то видел, – приказал Челлучи. В другой день его бы позабавила реакция толпы – половина из них прихорашивалась, а вторая пыталась незаметно ускользнуть. Однако сегодня ему было не до этого. Бессмысленность убийства наполнила его холодной яростью – он сомневался, что когда-либо вновь ощутит тепло.
Репортеры, которые видели в этой истории куда больше, чем произошло на самом деле, хлынули вперед, требуя хоть какого-то заявления от полиции. Двое уголовных следователей молча проталкивались сквозь прессу, пока не оказались возле своей машины. У журналистов еще имелись остатки инстинкта самосохранения, и они не решались преградить полицейским путь к машине. Челлучи открыл дверь, Дейв наклонился к нему и прошептал:
– Майк, нужно хоть что-то сказать, а то бог его знает, что они напишут.
Челлучи грозно посмотрел на напарника, но тот не отступился.
– Я готов это сделать, если ты не хочешь.
– Нет. – Хмурясь, он посмотрел на толпу шакалов. – Аника Хэндл мертва из-за тех кретинских историй о вампирах, которые вы, ребята, печатали. Вы ответственны в той же мере, что и два олуха, которых мы забрали. Вот ведь история. Надеюсь, вы ею гордитесь.
Челлучи скользнул за руль и захлопнул дверцу с такой силой, что эхо загуляло между соседних домов.
Один репортер отделился от ошеломленной массы, поднял микрофон, но Дейв Грэм покачал головой.
– Я бы не стал, – тихо заметил он.
Репортер замер со все еще поднятым микрофоном, и вся стая наблюдала за тем, как двое следователей уезжают. Неестественная тишина царила до тех пор, пока машина не скрылась в конце аллеи, затем раздался голос, который вновь привел стаю в движение.
– Я видела ее перед тем, как копы спрятали ее в мешок для трупов.
– Ты все еще дружишь с той писакой?
ebooksa