– Но следующая смерть – та, что возобновит узор – она может завершить…
– И все равно нет. Даже самые незамысловатые символы требуют больше времени.
– Прошлой ночью ты был готов.
Он был там, как и она.
– Почему ты не остановил демона?
Но, собственно, почему этого не сделала она сама?
– Остановил? – В его смехе не слышалось веселья. – Он двигался так быстро, что я едва смог разглядеть его. Но теперь, когда я знаю, с чем имею дело, я буду его ждать. В следующий раз я смогу заманить его в ловушку и уничтожить.
Звучало обнадеживающе, если, конечно, у них был этот следующий раз.
– Тебе уже приходилось это делать?
Ей требовались заверения, но Генри, понимая, что может заставить ее поверить во все, что сочтет нужным, вдруг осознал, что не может ей солгать.
– В общем, нет.
Джиневре он тоже никогда не мог лгать – еще одна параллель между двумя женщинами, которую он предпочел бы не подмечать.
Вики сделала глубокий вдох и принялась дергать край свитера.
– Генри, насколько все окажется плохо, если названный демон вырвется на свободу?
– Насколько плохо? – Он вздохнул и, понурившись, прислонился к книжному шкафу. – Рискну прозвучать комично, но тогда на нас обрушится весь ад.
Глава 8
Норман оглядел паб «Небылицы» и нахмурился. По четвергам, пятницам и субботам – в дни, которые он специально отвел для того, чтобы реально подцепить телочек, – он каждый вечер приходил пораньше, чтобы занять столик. Пока что каждый раз к половине десятого – десяти кто-нибудь обязательно подсаживался к нему. Но сегодня, в четверг, накануне длинных пасхальных выходных, в студенческом пабе было пусто, и, судя по всему, компания ему не светила.
Он вздохнул. Судя по всему, крутые парни не тусили в «Небылицах». Он бы уже давно плюнул и отправился домой, если бы не рыженькая за столиком в углу. Она была совершенно прекрасна – в ней было все, что так нравилось Норману в женщинах. Он уже давно любовался ею через весь лекционный зал на парах по сравнительному религиоведению. Огненно-рыжие волосы придавали шарма; пусть она была невысока ростом, но это компенсировалось сантиметрами в других областях. Норман представлял себе, как сорвет с нее рубашку и будет просто глазеть на податливые холмики плоти под ней. Она улыбнется ему в слепом обожании, и тогда он протянет руку, чтобы коснуться. Дальше этого воображение Нормана не работало, поэтому он проигрывал сцену снова и снова, наблюдая за девушкой через зал.
После одного-двух бокалов пива голоса за угловым столиком стали громче.