Тогда молодая девушка умоляюще сложила руки и так заплакала, словно умирала от страха, и все ее маленькое тело дрожало от страха, и она переводила взгляд с одного лица на другое, слезно их умоляя.
Сыновья Ван Луна не могли возражать жене отца, не могли говорить и жены, если мужья молчали, не мог и младший сын. Он стоял, не сводя с нее взгляда и стиснув руки на груди, и брови у него сошлись над переносицей прямой черной полосой. Но он молчал. Дети и рабыни смотрели и молчали, и слышался только отчаянный плач испуганной девушки.
Но Ван Луна растревожил этот плач, и он смотрел на молодую девушку нерешительно, не желая сердить Лотос и в то же время растроганный, потому что у него всегда было мягкое сердце. Девушка угадала это по его лицу, подбежала к нему, и обняла его ноги, и склонила голову к его туфлям, громко всхлипывая.
Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел, какие у нее узкие плечи и как они дрожат, и вспомнил большое, грубое, разнузданное тело двоюродного брата, молодость которого давно уже прошла, и его охватило отвращение, и он кротко сказал Кукушке:
– Нехорошо так принуждать молодую девушку.
Он произнес эти слова достаточно кротко, но Лотос закричала раздраженно:
– Она должна делать, что ей велят! А я говорю, что глупо плакать из-за такого пустяка: ведь раньше или позже это должно случиться с каждой женщиной!
Но Ван Лун был снисходителен и сказал Лотосу:
– Посмотрим, нельзя ли сделать иначе. И если ты хочешь, я куплю тебе другую рабыню или еще что-нибудь, а я посмотрю, нельзя ли это уладить.
И Лотос, которой давно хотелось получить заграничные часы и новое кольцо с рубином, вдруг замолчала, и Ван Лун сказал Кукушке:
– Поди скажи моему двоюродному брату, что у нее дурная и неизлечимая болезнь, но если он и после этого хочет ее взять, то пусть берет, и она придет к нему; а если он боится, как и все мы, то скажи ему, что у нас есть другая рабыня, здоровая.
Он обвел взглядом стоявших кругом девушек, и они отвернулись, захихикали и притворились, что им стыдно, – все, кроме одной коренастой, лет уже двадцати. И она сказала, краснея и смеясь:
– Что же, я об этом довольно слышала и не прочь попробовать, если он меня захочет: он не так еще безобразен, как другие.
И Ван Лун ответил с облегчением:
– Что же, ступай.
И Кукушка сказала:
– Ступай следом за мной! Я знаю, что он захочет того плода, который окажется под руками.
И они вышли.
Но маленькая девушка все еще обнимала ноги Ван Луна, только теперь она перестала плакать и прислушивалась к тому, что делалось кругом. А Лотос, все еще сердясь на нее, встала и вышла в свою комнату, не говоря ни слова. Тогда Ван Лун осторожно поднял девушку, и она стала перед ним, бледная и поникшая, и он заметил, что у нее маленькое продолговатое личико, закругленное, как яйцо, очень нежное и бледное, и маленький бледный рот. И он сказал добродушно:
– Не показывайся на глаза своей госпоже день или два, дитя мое, пока не пройдет ее гнев. А если придет этот наш родственник, прячься, чтобы он не захотел тебя снова.