– Вот и проверь, – огрызнулась Матвей.
Элиза тут же подбежала к поверженной великанше, присела на корточки, стала щупать пульс.
– Не прослеживается, – констатировала она.
– Мы убили ее? – Это уже Тюля заговорила.
– Мы? – Теперь уже Мара окрысилась.
– Девочки, чего уж теперь? – миролюбиво проговорила Алка. – Главное, Балу мертва, и мы свободны!
– Еще Ядвига есть, – напомнила Ленка.
– А у нас ружье. – Матвей подняла его с пола. Отогнула стволы, посмотрела в патронники. – Заряженное.
– Мы и ее убьем?
– Если понадобится. Но, надеюсь, справимся без лишнего кровопролития.
Она первой вышла из подвала. За ней Ленка. Ее руки висели плетьми, ноги дрожали, но она не чувствовала боли. Шок? Или то самое состояние аффекта? Она только что убила человека, а у нее нет мук совести. Разве это нормально?
Последней из подвала вышла Элиза. Она же заперла дверь.
– Думаешь, сбежит? – спросила Аллочка.
– Нет, но… Так спокойнее. Я боюсь ее даже сейчас.
Через вторую дверь они вышли в сени. На дворе было темно. Через маленькое окошко видно звездное небо, заснеженные крыши домов, деревья в инее. На улице царила красота и безмятежность. Элиза заплакала. Но тихо, без всхлипов. У нее из глаз просто ручьями потекли слезы. Она отодвинула щеколду на входной двери и выбежала во двор. Там собрала в горсть снег и утопила в него лицо.
– Все, мы свободны, побежали, – выдохнула она.
– Рано, – мотнула головой Матвей.
– Почему? Сильного мороза нет, хоть один обитаемый дом найдем, постучимся…
– И что скажем?
– Правду.