— Чрезвычайно рад, господин комиссар, что могу наконец побеседовать с вами.
— Поверьте, господин судебный следователь, это я польщен такой возможностью…
Мадам Мегрэ подняла глаза. Всякий раз, как в голосе мужа появлялись эти сугубо спокойные и вежливые интонации, ей становилось не по себе. Когда он говорил с ней таким образом, хотелось расплакаться — настолько это ее обескураживало.
— Я пять раз звонил вам…
— А меня не было на месте! — вздохнул с деланным испугом Мегрэ.
Она принялась подавать мужу знаки, чтобы тот не забывался; ведь он говорит с лицом, чей шурин два или три раза входил в состав правительства.
— Меня только что уведомили, что вы больны…
— Не столь уж опасно, господин Комелио! Люди так склонны преувеличивать! Всего-навсего сильная простуда. Да и не уверен, что такая уж сильная!
Это веселое расположение духа, возможно, было вызвано тем обстоятельством, что Мегрэ сидел у себя дома в кресле, облачившись в удобный халат и мягкие туфли.
— Меня удивляет, что вы не известили меня, кто вас замещает.
— Где замещает?
Комелио говорил сухо, отрывисто, нарочито спокойно, между тем как голос комиссара Мегрэ становился все более добродушным.
— Я по поводу преступления на площади Согласия. Полагаю, вы не забыли об этом деле?
— Только о нем и думаю день-деньской. Я как раз говорил жене…
Мадам Мегрэ еще отчаяннее замахала руками, умоляя не упоминать ее имени.
Квартирка их была небольшой и уютной. Мебель в гостиной — мореного дуба — была приобретена еще к свадьбе.
На белой стене соседнего дома четко выделялись черные буквы «Лост и Пепэн, точные инструменты». Утром, днем и вечером вот уже в течение тридцати лет видел Мегрэ эту надпись над воротами огромного склада и рядом — два-три грузовика с выведенными на них теми же буквами, но зрелище это до сих пор ему не надоело.
Напротив! Надпись ему даже нравилась. Он чуть ли не с нежностью скользнул по ней взглядом. Потом по привычке посмотрел на дом, стоящий в отдалении; на окнах сушилось белье, на одном из подоконников по случаю потепления погоды снова появилась алая герань.
Наверняка это была другая герань. Мегрэ же готов был поклясться, что цветочный горшок, как и он сам, находится тут постоянно в течение последних тридцати лет. За все это время Мегрэ ни разу не видел, чтобы кто-нибудь выглядывал из окна или поливал цветы. Кто-то, видно, жил в этой комнате, но распорядок дня у него был иной, чем у комиссара.
— Как полагаете, господин комиссар, ваши подчиненные в ваше отсутствие ведут расследование столь же старательно, как вам хотелось бы?
ebooksa