— Я говорю: горошину. Помню, была у нас такая забава в детстве. Испробуйте на себе. А потом в зеркало взгляните. Вы будете поражены. Бьюсь об заклад: в таком виде, с горошиной в ноздре, вы пройдете мимо людей, которые вас часто видят, и они вас не узнают. Ничто так не меняет выражение лица. Малейшая перемена во внешности смущает именно тех, кто более других привык к нам. А лицо нашего подопечного, как вам известно, изуродовано гораздо значительнее. Это вам не горошина, засунутая в ноздрю.
Есть и другая причина. Людям трудно себе представить, чтобы их сосед, сослуживец или официант, который каждый день подает им обед, оказался вдруг убийцей или его жертвой. Они читают в газетах о преступлениях и полагают, что все это происходит где-то в ином мире, в другой обстановке. Но только не у них на улице, не у них в доме.
— Короче говоря, вы считаете естественным, что никто еще не опознал убитого?
— Меня это не очень удивляет. Помню случай, когда одну утопленницу опознали лишь полгода спустя. Причем это было в ту пору, когда в морге не было холодильника и лишь струйка холодной воды стекала на каждый труп!
Мадам Мегрэ вздохнула, оставив всякую надежду урезонить мужа.
— Короче говоря, вы спокойны. Убит человек, но спустя три дня мы не только не напали на след преступника, но даже ничего не знаем о жертве.
— Мне известно много мелких деталей, господин судебный следователь.
— Несомненно, настолько мелких, что о них не стоит сообщать, хотя именно я возглавляю расследование.
— Вот, к примеру, одна из них. Убитый был немного щеголем. Возможно, особым вкусом он не отличался, но за своей внешностью следил, как можно заключить по его носкам и галстуку. Потом, он носил серые брюки, габардиновый плащ и очень легкие туфли из черной замши.
— Действительно, очень интересно!
— Да, очень интересно. Тем более что на нем была еще и белая сорочка. Разве не следовало бы ожидать, что человек, которому нравятся сиреневые носки и цветастые галстуки, предпочел бы яркую, по крайней мере полосатую или пеструю рубашку? Сходите в бистро вроде тех, куда он нас звал. Похоже, это были привычные ему заведения. Там вы не заметите гладких белых рубашек.
— Из чего вы заключаете…
— Подождите минутку. По крайней мере в двух таких бистро — Торранс это установил — он по привычке заказал «сюз-ситрон».
— Значит, нам известен его излюбленный аперитив!
— Вы когда-нибудь пробовали «сюз», господин Комелио? Это горький и не слишком крепкий напиток. Не самый распространенный аперитив. Люди, которые его пьют, обычно посещают кафе не затем, чтобы налакаться. Такой народ бывает там по профессиональной необходимости. Например, коммивояжеры, которым приходится принимать угощение.
— Отсюда вы заключаете, что убитый был коммивояжером?
— Нет.
— Ну, так какой же вывод?
— Погодите. Его видели пять или шесть человек, у нас есть их показания. Но никто не может дать точный его портрет. Большинство заявляет, что это был невысокий человек, имевший привычку размахивать руками. Чуть не забыл деталь, которую обнаружил утром Мерс. Мерс дотошный малый. Он никогда не бывает доволен тем, что сделал, и по собственной инициативе проверяет полученные результаты. Так вот! Мерс установил, что убитый страдал плоскостопием.
— Что вы хотите сказать?
ebooksa