Мегрэ и его мертвец

22
18
20
22
24
26
28
30

— Сказать трудно… Может, тридцать… А может, и все полста. Смотря с какого боку глядеть. Если со стороны здорового глаза, то она ничего. Но если с другого…

— А что, она косит?

— Еще как, старина! Он спрашивает, косит она или нет! Да она может увидеть одновременно носки твоих ботинок и верх Эйфелевой башни!

— Но Альбер был к ней привязан?

— Видишь, приятель, Альбер из тех, кто умеет устроиться в жизни. А твоя хозяйка стряпает — будь здоров! Ничего не скажешь! Но держу пари, это ты встаешь в шесть утра и топаешь на базар. Ты, наверно, и картошку ей чистил? А потом она и посуду одна не станет мыть. Так что тебе будет не до скачек. А вот Альбер и пальцем о палец не ударил. Да и деньжонки кой-какие у Нины, похоже, водились…

Почему в этот момент Люка украдкой взглянул на Мегрэ? Не повредило ли услышанное репутации убитого?

— Не знаю, как это у ней получилось, — продолжал механик. — Только Альбера она взяла не красотой…

Мегрэ оставался невозмутимым. Даже чуть заметно улыбался. Он не пропускал ни одного слова. Слова тотчас превращались в образы, которые завершали портрет маленького Альбера. Но личность этого кабатчика, похоже, по-прежнему была близка комиссару.

— А вы родом из каких мест, ребята?

— Из Берри, — отвечала Ирма.

— А я из Шербура, — заметил Шеврье.

— Выходит, с Альбером ты познакомился не у себя дома. Он из «шеверян»… Откуда он, Жюль, из Туркуэна?

— Из Рубэ.

— Ну, это все едино.

— А он не работал одно время возле Северного вокзала? — вмешался Мегрэ. В таком бедном заведении вопрос прозвучал вполне уместно.

— Ага, в «Циферблате». Прежде чем обосноваться тут, он лёт десять-двенадцать вкалывал там официантом.

— Выходит, с Ниной он там не мог познакомиться.

— Во всяком случае, ему подвезло. Я не насчет веселой жизни или развлечений толкую. Я насчет того, что ему не надо было хлопотать.

— Она южанка?

— Что правда, то правда!