Бруно стал всматриваться в каждую расщелину, в каждый выступ в поисках проклятых туарегов, однако вскоре заморгал от рези в глазах, и у него возникло странное ощущение, что предметы теряют свои очертания.
Он посмотрел на того, кто находился справа от него.
– Слушай, тебе ничего не кажется?
– Ох… Кажется, что я сейчас сдохну.
– Ты что-нибудь видишь?
– Какого хрена ты хочешь, чтобы я видел? Ставлю свои яйца, что эти выродки и на мертвых не дадут взглянуть.
– Ну что, начнем или дождемся наступления ночи?
– Ночью будет еще хуже, да и чего время терять.
Бруно подумал еще немного, потом вскинул руку, давая сигнал приготовиться к выступлению.
– Да будет так, как угодно Богу! – тихо проговорил он для самого себя.
Затем во все легкие крикнул:
– Рассредоточиться!
Он повторил команду по рации, чтобы вторая группа, расположившаяся по ту сторону скалистого массива, тоже выступала.
Поиски начались.
Каждый шаг был победой, ибо каждый из наемников считал, что именно он, а не другой, идущий рядом, является мишенью для невидимого врага, причем врага, который никогда не промахивается.
Ветер крепчал.
Песок летел.
Москиты впивались в каждый миллиметр неприкрытого тела.
В первой скальной гряде их никто не поджидал, и это вселило в души наемников надежду, что, возможно, бедуины решили не сталкиваться с ними напрямую. Во всяком случае пока.
Десять метров.