Двадцать…
Раздался выстрел, и между скал покатилось эхо, затихая вдали. Наемник, шагавший за спиной Бруно Серафиана, истошно завопил:
– В меня попали! В меня попали! Попали! Попали!
– Заткнись, мы это уже слышали! – рыкнул Бруно. – В какое место тебе попали?
– В ногу! Я истекаю кровью.
– Наложи жгут и пригни голову! – раздраженно приказал Бруно. – Кто-нибудь видел хоть что-то?
Ответом было молчание.
– Дерьмо! Они хотят перестрелять нас, как кроликов. Всем затихнуть и смотреть в оба!
Время, казалось, остановилось, с каждой минутой становилось все темнее.
Никто не шевелился, зная, что это было единственным способом избежать пули. Раненый продолжал стенать, без особого успеха стараясь остановить кровь.
Неожиданно на вершине скалы мелькнула стройная фигура Гаселя Сайяха, и кто-то прокричал, показывая в ту сторону:
– Вон он! Он там! Слева!
В унисон раздались выстрелы, однако туарег, словно привидение, скрылся за скалой. Было похоже, что он появился специально, желая отвлечь на короткое время внимание противника. Те, кто подумал об этом, не ошиблись. Никем не замеченный песчаный бугорок песка позади одного из наемников, чуть отставшего от других, будто бы ожил. Из песка возник Сулейман Сайях и, упершись коленом в спину ничего не подозревающего Одиннадцатого, сломал ему шейные позвонки.
В мгновение ока он завладел оружием, патронами, биноклем ночного видения, полупустой флягой с водой и исчез из виду в темноте, прежде чем кто-то из наемников смог хоть как-нибудь среагировать.
Спустя полчаса, когда совсем стемнело и наемники расположились в небольшом скалистом амфитеатре, Бруно Серафиан отпил глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, и наконец задал мучивший его вопрос:
– Откуда, мать твою, появился этот вшивый?!
– Из песка, – последовал ответ. – Мы прошли менее чем в трех метрах от того места, где он находился, однако ничего не заметили.
– Как это?
– Ты ж в этом эксперт, – с усмешкой посмотрел на него южноафриканец. – Я слышал, они ложатся в песок лицом вверх, а прежде чем засыпать себя, покрывают нос очень тонкой тканью и сквозь нее дышат. И так они могут лежать часами. А потом выскакивают.
– Но как конкретно этот узнал, что пора подхватиться?