Мои нервы были на грани, потому что я подскочила на стуле, когда в дверь постучали и в кабинет просунулась голова Фицгиббон.
— Прошу прощения, мисс Фолторн, — сказала она. — Но Вениринги приехали за Шарлоттой.
Шарлотта Вениринг — бледная плаксивая моль из третьего класса, которая, как о ней говорили, «не преуспевала» в женской академии мисс Бодикот, и по просьбе родителей ее отсылали домой. Быть НП, как это называлось, по мнению девочек означало, что ее изгоняют с позором, и унылый субъект обычно уезжал из академии под покровом ночи навстречу сомнительному будущему.
— Спасибо, Фицгиббон, — отозвалась мисс Фолторн. — Сопроводи их в «святую Урсулу». Я сейчас приду.
С быстрым кивком Фицгиббон скрылась из глаз. Мисс Фолторн медленно поднялась.
— Столп силы, — повторила она, и я поняла, что она имеет в виду Дорси Рейнсмит.
Внезапно она спросила:
— Ты закончила сочинение об Уильяме Палмере? Имей в виду, я не забыла об этом.
— Нет, мисс Фолторн, — ответила я.
У меня не хватило смелости — или других требуемых качеств — признаться, что, если не считать заметок, в которые сунула нос Джумбо, я даже не приступала.
— Что ж, время истекает, — задумчиво произнесла она. — Может, ты захочешь поработать над ним до моего возвращения. Ты можешь сесть за мой стол.
— Да, мисс Фолторн, — послушно сказала я.
Я подождала, пока в коридоре не стихли ее шаги, и устроилась в ее вращающемся кресле.
Так-так, в какой ящик она убрала бумаги?
Ах да, вот они. Второй ящик снизу. Я развернула сверток на столе. Розовая бумага, черные заголовки. Вчерашний выпуск газеты.
Там была фотография вышеупомянутого Скрупа, стоящего на ступеньках здания, по-видимому, суда, с записной книжкой в руке и карандашом наготове.
Статья была намного длиннее, но повторяла одно и то же с некоторыми вариациями. Единственным подлинным фактом было то, что содержалось в первых нескольких предложениях, а вокруг них накручивались бесконечные нити рассуждений, и я не могла не обратить внимание, что о «Морнинг Стар» говорилось не меньше, чем о чем-либо другом.
Они что-то скрывают?
Я знала, что некоторые детали, которые должны быть известны только убийце, — и кто хоть на миг поверит, что тело в камине — не жертва убийства? — зачастую утаивают от публики.