— Quod erat demonstrandum, — сказала мисс Фолторн себе под нос, видимо, предполагая, что я не знаю значения этих слов, хотя на самом деле я писала их в своем лабораторном дневнике большее количество раз, чем она целовалась.
Q.E.D.[24] Как будто мой сердитый взгляд подтверждал ее точку зрения.
Что ж, она может отправляться к чертям собачьим. Я спокойный, сдержанный, хорошо владеющий собой человек, но уж если меня вывели из себя, то держите меня семеро.
Я вскочила на ноги.
— Они накачивают Коллингсвуд наркотиками! — закричала я, не обращая внимания на то, что меня могут услышать посторонние. — Они дают ей хлоралгидрат! А теперь она исчезла — как и другие. Наверное, они убили ее.
— Флавия, послушай меня…
— Нет!
Я знаю, о чем она думает: что я наглая девица, которую надо перебросить через колено и отшлепать по попе. Но мне наплевать. Коллингсвуд в беде, и только я могу ее спасти.
— Флавия!
— Нет!
— Они на нашей стороне.
Потребовалось немало времени, чтобы ее слова просочились из моих ушей в мозг, и когда это наконец случилось, я не поверила.
Боюсь, у меня отвисла челюсть.
— Что?
Это все равно что наблюдать в немом кино, как герой-дуралей понимает, что бросил спичку в свою собственную туфлю. Не просто неверие, но ужас, шок, растерянность и, несмотря на все это, непреодолимое желание по-идиотски засмеяться.
— Они на нашей стороне, — повторила она, и ее слова продолжали просачиваться в мой разум, словно мед.
— Но Коллингсвуд, она исчезла. Они…
— Коллингсвуд пережила ужасный шок. Ей давали хлоралгидрат, чтобы она хорошо спала, чтобы она могла справиться с этим. К несчастью, она вдобавок слегла с ревматической лихорадкой. Она нуждается в лучшем и более интенсивном лечении, чем мы в состоянии предложить. Доктор Рейнсмит — за свой счет — перевез ее в свою собственную частную лечебницу и поместил в карантин. Мисс Бодикот не может себе позволить вспышку эпидемии. Ужасное время, Флавия, и Рейнсмиты помогают, чем могут.
От слов «ревматическая лихорадка» меня охватил ужас. Никогда не забуду Филлис Хиггинсон — хохотушку Филлис, как ее называли, — из далекого Бишоп-Лейси, которая неожиданно слегла. В деревне воцарилась паника, пока доктор Дарби не собрал людей в приходском зале и не объяснил, что эта болезнь сама по себе не заразна, хотя предшествующее ей воспаление горла, вызванное стрептокком, — да. Филлис умерла одним душераздирающе ясным июньским днем, и я была на ее похоронах на кладбище Святого Танкреда.
Я до сих пор помню, как не могла поверить, что она мертва. Это был сон… шутка… фантазия, завладевшая реальной жизнью.