Мертвая бедняжка Филлис. Бедняжка Коллингсвуд.
Могла ли я подцепить от нее инфекцию? Или кто-то еще в мисс Бодикот?
— Извините, — сказала я мисс Фолторн, впрочем, сомневаясь, действительно ли я хочу извиниться или делаю это под давлением. И спросила: — Вы имеете в виду, что Рейнсмиты — члены Гнезда?
Я не могла выразиться более ясно. Хватит этих игрищ со словами, решила я. Мы с мисс Фолторн — взрослые люди, ну практически, мы одни в запертой комнате, и пришло время назвать вещи своими именами.
Кажется, она побледнела? Не пойму.
В конце концов, она первая заговорила о ревматической лихорадке. Стала бы она это делать, если бы думала, что нас могут подслушать?
Я сразу же поняла, что нарушила границы. У этой игры другие правила.
Если моя тетушка Фелисити, Егерь, отказывалась сказать, являются ли те или иные люди — включая моего собственного отца! — членами Гнезда, какие у меня шансы выудить эту информацию из служащей низшего ранга из отдаленного уголка империи?
Почти никаких, сообразила я. Вернее, вовсе никаких.
Мои мысли вернулись в тот печальный день, когда Рейнсмиты прибыли в Букшоу. Были ли хоть малейшие признаки того, что они принадлежат к внутреннему кругу? Того, что отец видел их ранее?
«Пожалуйста, входите», — вот и все, что он им сказал, насколько я помню. Я пришла в восхищение от спокойствия и легкой отстраненности, с которыми он встретил потоки их излияний. Тот факт, что Рейнсмиты могут быть членами Гнезда, казался совершенно невероятным, и, должно быть, эти мысли отразились на моем лице.
— Ты должна научиться доверять, Флавия, — произнесла мисс Фолторн, и я обратила внимание, что она оставила мой вопрос без ответа.
Какая же каша в голове у этой женщины. Неужели она не понимает, что ее слова совершенно противоречат совету, который она дала мне прежде?
— А как насчет ле Маршан и Уэнтворт? — настойчиво спросила я. — Клариссы Брейзеноуз? Они научились доверять?
Эти вопросы резали по живому, и именно этого я и добивалась.
Всю свою жизнь я живу в сомнениях: сомневаюсь в своей матери, даже в собственном происхождении. Меня растили, порой заставляя думать, что я подменыш или найденыш, сестры дразнили меня с такой изысканной жестокостью, как в волшебных сказках.
Я быстро выучилась тому, что не могу существовать в мире колеблющихся теней и произносимой шепотом полуправды.
Мне нужны факты, как дереву нужно солнце. Если когда-либо я встречала родственную душу, это был жестокосердный мистер Грэдграйнд из «Тяжелых времен» Диккенса. «Придерживайтесь фактов, сэр! В этой жизни нам нужны только факты; ничего, кроме фактов!»
Его слова эхом прозвучали в моей голове, в точности как это было тем зимним вечером в Букшоу, когда во дворе так красиво падал снег, а Даффи читала нам вслух: «Теперь я хочу только факты. Преподавайте этим мальчикам и девочкам только факты. В жизни требуются только факты. Сажайте только их и выкорчевывайте остальное. Ум разумных животных можно сформировать только с помощью фактов. Все остальное для этого непригодно. Это принцип, по которому я воспитывал собственных детей, и это принцип, по которому я буду воспитывать этих детей».
Как я завидовала этим малышам Грэдграйндам, у которых были свои конхиологический[25], маленький металлургический и минералогический кабинеты! Как повезло им иметь такого практичного отца!
ebooksa