Сэндвич с пеплом и фазаном

22
18
20
22
24
26
28
30

— Она принесла Франческе лобстера под своей чайной бабой?

— Глупо, не правда ли? Хотя я не задумывалась на эту тему. Однако припоминаю, что я думала, не угостил ли ее чем-нибудь эдаким наш возлюбленный председатель. Он устроил целое шоу из разрезания ее лобстера, отделил клешни, извлек мякоть — она взвизгнула и закрыла глаза при виде усиков. Ее затошнило от одного взгляда на них, так она сказала. Забавно, не правда ли?

«Странно» — вот какое слово больше подходит в этой ситуации, впрочем, огромная чайная баба мисс Моут перекрывает практически все.

Что приводит на ум множество новых версий.

— Кто же из них это сделал? Райерсон Рейнсмит или мисс Моут?

— Я не знаю, — вздохнула Фабиан. — Правда не знаю.

— Почему ты никому не сказала? — спросила я. — К примеру, полиции.

Фабиан бросила на меня отстраненный взгляд, потом ответила:

— У меня были свои причины.

Одну из них я могла назвать, не сходя с места, но сдержалась. Я решила перевести разговор в менее личное русло — по крайней мере, на какое-то время.

— Надо быть очень осторожным с отравлением морскими гадами, — сказала я. — Мидии, ракушки, гребешки и устрицы содержат органические формы мышьяка. А также крабы и лобстеры.

Я никогда не думала, что стану защищать Райерсона Рейнсмита, но мир — странная штука, и когда дело касается ядов, лучше соблюдать осторожность.

Повешенного не вернешь к жизни, и кроме того, терпеть не могу, когда из меня делают дурочку.

— Проба Марша не помогает различить формы мышьяка, — продолжила я. — Но поскольку на балу изящных искусств больше никто не отравился, думаю, мы можем предположить, по крайней мере в настоящий момент, что яд для Франчески Рейнсмит происходил не из природной токсичности лобстера.

— Лобстер был лишь прикрытием? Ты это хочешь сказать?

— Возможно, — ответила я. — А может, и нет.

Фабиан уставилась на меня, потом покачала головой.

— Ты странная, де Люс. Я не могу тебя раскусить.

— Я тебя тоже. Расскажи мне еще о вечере бала.

— Было все как всегда. Длинные столы, все сидят через одну — преподавательница, ученица, преподавательница, ученица — принцип демократии, помнишь? Никакой иерархии, все равны и тому подобное.