Сэндвич с пеплом и фазаном

— Он попрощался с тобой? — поинтересовалась я.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Фабиан.

— Он пожелал тебе удачи в новой жизни?

— Что ты несешь, де Люс? Ты в своем уме?

— Не совсем, — ответила я. — Я подумала, он хотя бы мог поздравить тебя с получением медали Святого Михаила… Кларисса.

Глава 29

Я протянула руку и медленно провела пальцем по ее щеке. Он сразу же покрылся бледной пудрой. Под ней ее голая кожа имела такой же смуглый оттенок, как и у ее сестры Мэри-Джейн.

— Макияж, цвет волос и прическа обманут многих людей, — продолжила я, — но структуру лица невозможно изменить — по крайней мере, для опытного глаза.

Этот факт я узнала от Доггера одним дождливым днем в оранжерее, когда мы изучали фотографии преступников в старых выпусках «Полицейской газеты», которые он достал из-под лестницы. Мы предположили (как потом выяснилось, ошибочно), что они принадлежали дядюшке Тару.

Тем не менее превращение Клариссы Брейзеноуз в Фабиан было поразительным: триумф гримера. Даже сейчас, когда на моем пальце было светлое пятно, на свет появился лишь один дюйм настоящей Клариссы.

— Ты ухитрилась обмануть даже родную сестру, — сказала я. — Ты должна гордиться собой. И стыдиться тоже. Бедный ребенок, все эти годы она думает, что ты мертва. Она же ничего не знает, верно? И, видимо, никогда не узнает.

Фабиант воззрилась на меня, но сохраняла молчание. Надо отдать ей должное.

— Как тебе это удалось? — спросила я. — Макияж, конечно, тебя учили наносить профессионально. И ты, должно быть, надела парик, изменила осанку, научилась ходить по-другому. Поздравляю с таким потрясающим перевоплощением.

Я протянула руку, словно собираясь коснуться ее волос.

Она медленно попятилась.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — сказала Фабиан.

А что ей оставалось. Должно быть, ее учили отрицать это до самой смерти.

А я сама разве отличаюсь от нее?

Правда заключалась в том, что мне совершенно не хотелось выводить ее на чистую воду. Если я разглашу факт, что Фабиан — Кларисса Брейзеноуз, пусть даже я выиграю, она проиграет. Все ее усилия, все труды тех, кто ее обучал, пойдут насмарку.

Суть вопроса вот в чем: хватит ли у меня благородства оставить все как есть? Могу я позволить ей победить? Поддаться ей, так сказать?