– Если связной встретится с объектом «Граф», то наши подозрения подтвердились. И мы начинаем аресты, – сказал я.
– Будем ждать, – кивнул Фадей…
Глава 2
Грац лично допрашивал Летчика. Колол его на антисоветское подполье. И сильно интересовался связями с заместителем начальника УНКВД капитаном Ремизовым. Предлагал снисхождение. Естественно, был послан на три буквы. Соболев никогда не скажет ничего, что противоречит его понятиям о чести. Хоть в кипятке его вари.
Пару дней я честно пытался искать союзников в деле Летчика. Его надо срочно вызволять. Иначе вскоре тройка или суд. А это минимум десять лет Колымы или расстрел. И все по невнятным оговорам в антисоветской деятельности.
Все сочувствовали. Соглашались, что Соболев – фигура уважаемая. Но когда доходило до конкретных мер помощи – уходили в сторону.
Ну и ладно. Пойдем другим путем. Вся агентурная сеть НКВД в области – это моя вотчина. А это большая сила.
С Фадеем покумекали. И он согласился с моим достаточно наглым планом:
– А чего, может сработать. Среди молодежи у нас позиции хорошие. А подбить их на шумное благое дело нетрудно.
– Лишь бы нашим людям это боком не вышло.
– Все зависит от массовости. Но если всплывет наша роль… – он только покачал головой…
Утром ко мне подошел исполняющий обязанности начальника Управления Ховенко, как всегда бодрый и оптимистичный, и объявил:
– Гаевский в Москве еще несколько дней пробудет. Платоныч, придется тебе его заменить. Ты у нас кадр надежный. Член бюро обкома.
– О чем речь-то?
– Завтра областная партконференция начинается. В президиуме посидишь. Покиваешь важно. Выступишь по итогам, нацелишь на борьбу с врагами. Первый раз, что ли.
– Выступать не буду.
– Да, трибун из тебя никакой… Ладно, найду у кого язычок побойчее.
– Уж сделай милость.
– А за тобой президиум….
Вот и сижу я за длинным кумачовым столом президиума в клубе мясокомбината имени Баумана. Это самый большой и богатый клуб в нашем городе.