Непокорная,

«Хорошо, что здесь есть хоть кто-то, кто меня не осуждает», – подумал Карл, но потом сказал себе, что это никак не повлияет на его судьбу.

8

Раньше по вечерам Азад Джимал звал Исмаил-бея к себе для разговора, но на этот раз захотел побыть в одиночестве и оплакать своего первенца. Исмаил-бей ужинал в своей юрте. Дочь присоединилась к нему, но у нее не было аппетита.

– Хан жесток, – тихо сказала она. – Он мог бы казнить пленника, но осуждать его на долгую и мучительную смерть недостойно человека.

– Ты называешь Азада Джимала человеком? – спросил отец с горькой улыбкой. – Хоть у него и людское обличье, на самом деле он – дикарь. Мурад Герай считает его способным лишь на то, чтобы не давать покоя полякам по ту сторону границы. Однако даже здесь хану не удалось преуспеть. Он мог бы поймать Османьского, но не захотел прислушаться к моему совету и поплатился за это жизнью сына.

– Как ты думаешь, окажется ли Ринат более удачливым? – спросила Мунджа.

Исмаил-бей пожал плечами:

– Если на то будет воля Аллаха.

– А если нет?

– Ты задаешь странные вопросы, – сказал Исмаил-бей и погладил дочь по волосам. – Если нет, то печаль и гнев в этом лагере станут еще сильнее. А теперь ешь. Я сожалею, что нам приходится жить в этой жалкой юрте. Пусть Аллах накажет за это Кара-Мустафу!

Мунджа знала отца достаточно хорошо, чтобы понимать, когда его следовало оставить в покое; она взяла свою тарелку и вернулась за занавеску. Там Бильге готовила постель на ночь. Служанка была на год моложе своей госпожи и чуть ниже ее ростом, но сил ей хватало.

– Если бы мы были дома, вы могли бы принять сейчас ванну, госпожа, а потом уснуть на мягких подушках. Но здесь вместо постели у нас зловонные козьи шкуры, – вздохнула Бильге.

Мунджа кивнула, молча разглядывая плов с бараниной. Девушка ничего не имела против этого блюда, но татары ели плов с бараниной каждый день. Они привыкли к такому питанию, но Мундже не терпелось ощутить на языке другой вкус. Для этого должна осуществиться мечта ее отца о том, чтобы его отозвали обратно в Константинополь.

Внезапно Мунджа осознала, что размышляет как эгоистка. Она сетует на однообразную еду, в то время как в десяти шагах от нее лежит мужчина, осужденный на голодную смерть. При этой мысли на глаза девушки навернулись слезы и она оттолкнула тарелку.

– Мне это унести? – спросила Бильге.

Мунджа подняла руку, останавливая служанку:

– Нет, возможно, позже я еще немного поем.

Ей в голову пришла идея, и она посмотрела на большой кувшин, который Бильге каждый день должна была наполнять в роднике.

– У нас достаточно воды? Не хочу, чтобы случилось так, что отец захочет пить, а кувшин окажется пустым.

– Госпожа, где сегодня витают ваши мысли? Вы ведь сами видели, как я принесла воду!