– Поляки знали о нашем приближении! Как это могло произойти? – спросил один из них.
– Должно быть, шайтан нашептал им об этом на ухо, – ответил его товарищ. – Другого объяснения нет!
– Почему? Разве Османьский не мог узнать, что сообщение о торговом караване – это уловка, и остаться в своей крепости?
Превозмогая боль, Ринат покачал головой:
– Если бы это было так, поляки стреляли бы в нас из десятков мушкетов и наверняка бросились бы за нами в погоню.
– То есть Османьский со своим отрядом может быть впереди нас? О Аллах, помоги Ильдару его уничтожить!
Мысль о возможной встрече с отрядом Адама привела поредевшее войско в ужас. В то же время татары боялись появляться на глаза хану. Однако никто не предлагал снова атаковать крепость. Поляки там, возможно, уступали татарам в численности, но никто не был застрахован от рубленого свинца и мушкетных пуль.
Сперва Йоханна не могла поверить в то, что враг потерпел поражение. Лишь когда татары, забрав уцелевших лошадей, отступили, увозя с собой раненых, девушка поняла, что одержала победу.
Чувствуя облегчение, Йоханна опустилась на колени и перекрестилась:
– Пресвятая Матерь Божья, благодарю Тебя!
– Теперь они нескоро вернутся, – ухмыльнулся Лешек. – Твоя уловка удалась, паренек. Несмотря на невысокий рост, из тебя получится отличный офицер.
– Ежи Володыевский тоже не был исполином, но он убил татар и турок больше, чем любой другой поляк, – сказал Добромир и похлопал Йоханну по плечу так крепко, что она невольно вскрикнула от боли.
– Думаю, этой ночью мы все заслужили по стакану водки! С завтрашнего дня будет достаточно двух часовых, – крикнула Йоханна своим подчиненным.
Те возликовали. Лешек провозгласил тост. Затем он указал на мертвых и раненых татар, которых можно было разглядеть в свете все еще горящих факелов:
– Что будем делать с ними?
– Как только рассветет, похороним мертвых татар подальше от крепости. Раненых же нужно заключить под стражу. Либо хан Азад Джимал заплатит за них выкуп, либо мы обменяем их на наших соотечественников.
– Хорошее решение, паренек! Капитан Османьский поступил бы так же.
Это была наивысшая похвала из уст Лешека, но Йоханна лишь тихо фыркнула. Османьский по-прежнему оставался для нее загадкой. С одной стороны, он возложил на нее ответственность за безопасность крепости, с другой, относился к ней более сурово, чем к кому-либо еще. Девушка пожала плечами. «Пусть Османьский думает обо мне все что угодно. Он не сможет отнять у меня победу, которую мы одержали этой ночью».
7
В случае успеха татары въезжали в лагерь с ликующими криками, стреляя в воздух из ружей и пистолетов, поэтому, когда они спешились у входа и молча завели внутрь лошадей, все поняли: случилось что-то неладное. При этом воины привезли с собой пленника.