Рассказывала она с подробностями, деловито, но это не могло не прозвучать как упрек. Валя виновато вздохнула и приласкалась к матери, словно вернулась на мгновение в далекое детство, когда она твердо знала, что в конце концов все обойдется и ее простят.
Валины передачи были отмечены на летучке за последний месяц. Глеб сдал фильм в Москве без поправок и должен был начать снимать новый. Это ломало им летний отпуск, но нельзя же, не успев поработать, ехать отдыхать.
На семейном совете они обсуждали, как быть с Николкой, определять или не определять в детсад.
Валя настаивала:
— Пусть будет с детьми. А то вырастет дикаренком, букой. И дома с тобой — он знает, что все ему позволено, чего бы его левая нога ни захотела.
— Но ты же вот не ходила в садик, — возразила Валентина Григорьевна. — Не было их в тех местах, куда нас заносило. И дома тебе позволялось не меньше, чем ему позволяется… А как будто…
— Да уж!.. До дикарки, до буки ей куда как далеко! — развеселился Глеб, но Валя метнула на него быстрый выразительный взгляд, и он примолк.
Все было так явно, что на этот раз Валентина Григорьевна посчитала нужным вмешаться:
— Вот что, ребята… Вам не приходило в голову — иногда чрезмерное чувство такта оборачивается бестактностью… Особенно это касается тебя, Валя.
— Меня? Почему? — сделала она невинные глаза.
— Не прикидывайся. Ты отлично понимаешь, о чем я говорю. Ну вот что ты сейчас одернула Глеба? Чтобы и он, и ты, ты сама, хранили на лицах бесконечный траур? Вы не должны говорить все время какими-то утробными голосами. Он был жизнерадостным человеком и наверняка не захотел бы, чтобы по нему устраивались непроходящие поминки.
Валя сидела, опустив голову.
Глеб обратился к ней:
— А знаешь, Валек… Валентина Григорьевна высказала то, что я и сам чувствую. В самом деле. Какая-то натянутость…
Валя решительно переменила разговор:
— Кстати, о каналах… Мама, Вера Васильевна сегодня не звонила?
— Звонила, конечно.
— И что?
— Должна еще вот сейчас, ближе к вечеру, позвонить. Когда ее Александров вернется с самыми последними новостями. Я пока пойду с Николкой погуляю, а если вдруг — Вера Васильевна, вы мне сразу крикните.
Николка почему-то никак не хотел идти гулять и с вызовом говорил бабушке и матери: «Я не собачка!..» Оказалось, девочка постарше, которая уже одна спускалась во двор, дразнила вчера Николку, что его выводят на прогулку совсем как песика из соседнего подъезда.
ebooksa