О психоанализе

Девочка заметила, что прекрасно понимает, почему у нее еще не может быть ребенка, а потому отказывается от всякой мысли о нем. Но на этот раз она произвела нехорошее впечатление. Оказалось, что она солгала своему учителю. Она опоздала в школу и сказала, что утром куда-то ходила с отцом. В действительности же она просто не пожелала встать вовремя. Она солгала, потому что боялась потерять расположение учителя, если скажет правду. Это внезапное нравственное поражение требует объяснения. Согласно принципам психоанализа, внезапная и выраженная слабость может возникнуть только тогда, когда анализант не делает из анализа необходимых в данный момент выводов, но по-прежнему допускает другие возможности. В нашем случае это означает, что, хотя анализ, по-видимому, вывел либидо на поверхность, в результате чего появилась возможность личностного роста, приспособления по той или иной причине не произошло, и либидо соскользнуло на старый регрессивный путь.

Во время восьмой беседы оказалось, что это действительно так. Наша пациентка утаила важную подробность относительно своих представлений о сексе, которая противоречила объяснению половой зрелости, предложенному аналитиком. Она не упомянула о распространенном в школе слухе, что девочка одиннадцати лет родила ребенка от мальчика того же возраста. Этот слух оказался беспочвенным; это была фантазия, исполнение тайных желаний девочек этого возраста. Слухи часто зарождаются именно таким образом, как я показал в своей статье о психологии слухов. Они транслируют бессознательные фантазии и в этой своей функции соответствуют сновидениям и мифам. Упомянутый слух открывал еще одну возможность: ей не нужно было ждать, она могла родить ребенка уже в одиннадцать лет. Противоречие между слухом и объяснением аналитика вызвало сопротивление последнему, в результате чего оно немедленно подверглось обесцениванию. Вместе с ним утратила значение и вся остальная информация, временно породив сомнения и неуверенность. Затем либидо вернулось на прежний путь и стало регрессивным. Произошел рецидив.

Девятый сеанс внес некоторые важные дополнения в историю сексуальной проблемы. Сначала девочка пересказала знаменательный фрагмент одного сновидения: «Я была с другими детьми на поляне в лесу. Вокруг росли красивые, пушистые елки. Пошел дождь, загремел гром, и стало совсем темно. И вдруг я увидела в небе аиста».

Прежде чем приступить к анализу этого сновидения, я должен упомянуть о параллелях с некоторыми мифологическими представлениями. Для любого, кто знаком с работами Адальберта Куна и Штейнталя, на которые недавно обратил внимание Абрахам, любопытное сочетание грозы и аиста отнюдь не удивительно. С древности гроза олицетворяла акт оплодотворения земли; сожительство Отца-Неба и Матери-Земли, где молния берет на себя роль крылатого фаллоса. Аист в полете – это то же самое, крылатый фаллос, и его психосексуальное значение известно каждому ребенку. Однако психосексуальное значение грозы известно не всем, и уж точно оно не было известно нашей маленькой пациентке. В свете всей психологической констелляции, описанной выше, аисту, несомненно, должна быть дана психосексуальная интерпретация. Тот факт, что гроза связана с аистом и, как и он, имеет психосексуальное значение, поначалу трудно принять. Но если мы вспомним, что психоаналитическое исследование уже обнаружило огромное количество сугубо мифологических связей в бессознательных психических продуктах, мы можем заключить, что психосексуальная связь между двумя этими образами присутствует и в этом случае. Из опыта мы знаем, что те бессознательные слои, которые когда-то породили мифологические образования, все еще активны у современного человека и неизменно продуктивны. Только продуктивность их ограничена сновидениями и симптоматологией неврозов и психозов, ибо поправки, вносимые реальностью, в современном разуме настолько сильны, что препятствуют их проецированию на реальный мир.

Вернемся к анализу сновидения. Ассоциации, которые привели к сердцу этого образа, начались с дождя во время грозы. Девочка сказала: «Я думаю о воде… мой дядя утонул в воде… должно быть, ужасно застрять в воде вот так, в темноте… А почему малыш не тонет? Он пьет воду, которая находится в животе? Странно, когда я болела, мама посылала мою воду доктору. Я думала, он смешает ее с чем-нибудь вроде сиропа, из которого растут дети, и маме придется это выпить».

В этой цепочке ассоциаций мы с несомненной ясностью видим, что ребенок связывает психосексуальные идеи, особенно представления об оплодотворении, с дождем во время грозы.

Здесь мы снова обнаруживаем тот знаменательный параллелизм между мифологией и индивидуальными фантазиями наших дней. Этот ряд ассоциаций настолько богат символическими связями, что о них можно было бы написать целую диссертацию. Символизм утопления блестяще истолкован самим ребенком как фантазия о беременности – объяснение, которое давно приведено в психоаналитической литературе.

Десятый сеанс был посвящен спонтанному описанию ребенком инфантильных теорий об оплодотворении и рождении, которые теперь можно считать исчерпанными. Девочка всегда думала, что моча мужчины попадает в тело женщины и из нее вырастает эмбрион. Следовательно, ребенок с самого начала находится в воде, то есть в моче. Другая версия заключалась в том, что мочу пьют с сиропом, отчего ребенок зарождается в голове. Затем череп вскрывают, чтобы дать младенцу простор для роста, а после родов носят шляпу, чтобы это скрыть. Роды через голову девочка проиллюстрировала небольшим рисунком. Эта идея архаична и в высшей степени мифологична. Достаточно вспомнить рождение Афины Паллады, которая вышла из головы отца. Оплодотворяющее значение мочи тоже мифологично; прекрасные этому доказательства мы находим в «Ригведе», в частности в песнях Рудры.[67] Я также должен упомянуть о другом важном моменте, который подтвердила мать: однажды, задолго до анализа, девочка сообщила, что видела попрыгунчика, танцующего на голове ее младшего брата – фантазия, которая вполне могла стать источником этой теории рождения.

Рисунок имел удивительное сходство с некоторыми артефактами, найденными у батаков на Суматре. Они называются магическими жезлами и состоят из нескольких фигур, поставленных одна на другую. Объяснение, которое батаки дают своим жезлам и которое многими считается нелепым, замечательно согласуется с менталитетом ребенка, все еще находящегося в плену инфантильных уз. Батаки утверждают, что эти наложенные друг на друга фигуры – совершившие инцест члены семьи, которые были обвиты одной змеей и смертельно ужалены другой. Это объяснение параллельно предположениям нашей маленькой пациентки, ибо и ее сексуальные фантазии, как мы видели из первого сна, вращались вокруг отца. Здесь, как и у батаков, главным условием являются инцестуальные отношения.

Согласно третьей теории, ребенок растет в кишечнике. Эта версия имела свою собственную симптоматическую феноменологию, полностью согласующуюся с теорией Фрейда. Действуя в соответствии со своей фантазией о том, что дети рождаются через рот, девочка часто пыталась вызвать тошноту и рвоту, а в уборной регулярно упражнялась в настоящих потугах с тем, чтобы вытолкнуть ребенка. В этой ситуации неудивительно, что первыми и наиболее важными симптомами очевидного невроза были симптомы тошноты.

Теперь мы продвинулись в нашем анализе достаточно далеко и можем взглянуть на весь случай в целом. За невротическими симптомами мы обнаружили сложные эмоциональные процессы, которые, несомненно, связаны с этими симптомами. Если на основании столь ограниченного материала допустимо делать общие выводы, мы можем реконструировать течение невроза следующим образом.

При постепенном приближении половой зрелости либидо девочки сформировало в ней не столько объективную, сколько эмоциональную установку по отношению к действительности. Она влюбилась в своего учителя; это сентиментальное потворство мечтательным фантазиям, очевидно, сыграло более значимую роль, нежели мысль об усилиях, которых требовала такая любовь. В результате она стала рассеянной, и ее успеваемость снизилась. Это испортило ее прежние хорошие отношения с учителем. Он стал нетерпелив, а девочка, которая была слишком требовательна в силу домашней обстановки, обиделась на него вместо того, чтобы попытаться учиться лучше. Как следствие, ее либидо отвернулось и от учителя, и от учебы и впало в характерную для него навязчивую зависимость от бедного мальчика, который всячески старался использовать эту ситуацию в своих интересах. Последнее вполне закономерно: когда индивид сознательно или бессознательно позволяет своему либидо отступить от необходимой задачи, неиспользованное (так называемое «вытесненное») либидо провоцирует всевозможные случайности как внутри, так и снаружи – симптомы, которые навязываются ему самым неприятным образом. В этих условиях нежелание девочки ходить в школу воспользовалось первой попавшейся возможностью, которая вскоре представилась в лице другой девочки, которую отправили домой из-за плохого самочувствия. Наша пациентка просто это скопировала.

Вне школы путь в мир фантазий был открыт. Вследствие регрессии либидо фантазии, порождающие симптомы, пробудились и обрели влияние, которого они никогда не имели прежде, ибо никогда прежде не играли столь важной роли. Теперь же они несли в себе значимое содержание и сами казались истинной причиной регрессии либидо. Можно сказать, что девочка, с ее фантазийной натурой, слишком тесно связывала учителя с отцом и, как следствие, развила против него инцестуальное сопротивление. Тем не менее, как я уже объяснял ранее, проще и более вероятно предположить, что ей было временно удобно видеть в учителе отца. Поскольку она предпочитала следовать тайным побуждениям пубертатного периода, а не своим обязательствам перед школой и учителем, она позволила своему либидо обратиться на маленького мальчика, от которого, как мы видели в анализе, надеялась получить определенную тайную выгоду. Даже если бы анализ показал, что девочка в самом деле испытывала инцестуальное сопротивление по отношению к учителю вследствие переноса имаго отца, это сопротивление было бы не чем иным, как впоследствии раздутыми фантазиями. В любом случае первопричиной были лень или удобство, или, выражаясь более научным языком, принцип наименьшего сопротивления.

Мимоходом замечу следующее. На мой взгляд, есть веские основания предполагать, что регрессию к детским фантазиям не всегда можно объяснить совершенно законным интересом к сексуальным процессам и их загадочной природе. Те же самые регрессивные фантазии мы находим даже у взрослых, которые знают о сексе все. У меня также сложилось впечатление, что во время анализа молодые люди часто стараются сохранить свое мнимое невежество, несмотря на все попытки их просветить, с целью направить внимание именно в ту сторону, а не на задачу адаптации. Хотя у меня нет никаких сомнений в том, что дети действительно эксплуатируют свое реальное или притворное невежество, следует подчеркнуть, что молодые люди имеют право быть надлежащим образом просвещенными по сексуальным вопросам. Как я уже говорил, для многих детей было бы гораздо полезнее, если бы это делалось дома в пристойной и разумной форме.

Анализ показал, что независимо от прогрессивного развития жизни ребенка началось регрессивное движение, вызвавшее невроз, разобщенность с самим собой. Следуя этой регрессивной тенденции, анализ обнаружил острое сексуальное любопытство, вращающееся вокруг определенных, вполне конкретных проблем. Либидо, запутавшееся в лабиринте фантазий, снова стало пригодным, как только девочка, благодаря соответствующим разъяснениям, освободилась от бремени ошибочных инфантильных фантазий. Кроме того, это открыло ей глаза на ее собственную установку по отношению к реальности и позволило лучше понять свои истинные возможности. В результате она смогла объективно и критически взглянуть на свои незрелые, подростковые фантазии и отказаться от этих и всех других невозможных желаний, направив свое либидо на положительную цель – учебу и возвращение расположения учителя. Анализ принес ей душевное спокойствие, а также содействовал заметному повышению успеваемости в школе; сам учитель подтвердил, что девочка вскоре стала лучшей ученицей в его классе.

В принципе, этот анализ ничем не отличается от анализа взрослого человека. Только сексуальное просвещение было бы опущено, но его место заняло бы нечто очень похожее, а именно разъяснение инфантилизма прежнего отношения к действительности, а также способов приобретения другой, более разумной установки. Анализ – это утонченная техника сократовской майевтики, которая не боится углубляться в самые темные невротические фантазии.

Надеюсь, с помощью этого весьма сжатого примера мне удалось дать вам некоторое представление не только о фактическом ходе лечения и технических трудностях, но также о красоте и бесконечных проблемах человеческой психики. Я намеренно подчеркнул некоторые параллели с мифологией, дабы наметить другие потенциальные области применения психоаналитических выводов. В то же время я хотел бы указать на последствия этого открытия. Заметное преобладание мифологических элементов в психике ребенка дает нам понять, как индивидуальный разум постепенно развивается из «коллективного разума» раннего детства. Очевидно, именно этот механизм лег в основу древней теории о состоянии совершенного знания до и после индивидуального существования.

Мифологические отсылки, которые мы находим у детей, также встречаются при dementia praecox и в сновидениях. Последние представляют собой широкое и плодотворное поле для сравнительных психологических исследований. Отдаленная цель, к которой ведут эти изыскания, – филогения разума, который, подобно телу, достиг своей нынешней формы путем бесконечных преобразований. Рудиментарные органы, еще сохранившиеся в нашем разуме, могут быть обнаружены вполне действующими в других психических вариантах, а также при некоторых патологических состояниях.

Эти соображения отражают нынешнее положение наших исследований, а также те наблюдения и рабочие гипотезы, которые определяют характер моих собственных настоящих и будущих трудов. Я попытался изложить некоторые взгляды, которые расходятся с гипотезами Фрейда, не как противоположные концепции, а как иллюстрации органического развития основных идей, введенных им в науку. Было бы неразумно препятствовать научному прогрессу, занимая противоположную позицию и используя совершенно иную терминологию – это привилегия единиц; но даже они оказываются вынужденными через некоторое время спуститься со своего одинокого пьедестала и вновь встать на путь медленного познания, коим следует основная масса ученых. Надеюсь также, что мои критики не обвинят меня в том, будто мои гипотезы взяты из ниоткуда. Я бы никогда не осмелился отвергнуть существующие теории, если бы сотни наблюдений не доказали мне, что мои взгляды полностью выдерживают проверку на практике. Не следует возлагать больших надежд на результаты какой-либо научной работы, и все же я верю: если она найдет свой круг читателей, то внесет важный вклад в прояснение различных недоразумений и устранение препятствий, блокирующих путь к лучшему пониманию психоанализа. Конечно, моя работа не может заменить психоаналитический опыт. Всякому, кто желает высказать свое мнение по этим вопросам, надлежит изучать своих больных столь же тщательно, как это делает психоаналитическая школа.

Общие аспекты психоанализа