Юрка разорвал промасленную бумажную упаковку, ударами ножа пробил полдесятка алюминиевых патронов, так что их начинка и порох рассыпались по ящику, и щелкнул зажигалкой. Огонь лизнул бумагу. Загорелся порох, затанцевали разноцветные искры.
Попелышко быстро прополз метров десять, выбрался на бруствер и столкнул ящик вниз, туда, где угадывалась амбразура.
Иллюминация вспыхнула такая, что Юрка кубарем скатился в траншею и присел под стенкой. Ракеты шипели, оглушительно лопались, огненными стрелами метались по сторонам. Над дотом встала густая, едкая шапка дыма. Возле амбразуры, куда упал ящик, бушевал ослепительный огонь. Пулемет поперхнулся, распахнулась дверь дота, и из нее высунулись поднятые руки.
— Рус, капут! — послышался хриплый голос. — Нихтшиссен! Капут!
— Вылезай! — заорал Юрка. — Вылезай, нихтшиссен! Здорово их припекло!
Из дверей вылез очкастый немец, покрытый копотью. За ним показался второй, постарше, с испуганно бегающими глазами, рыхлым лицом и отвисшей челюстью.
Потом произошло неожиданное. Из двери ударили длинной очередью. Пули низко прошли над головами. Разведчик отпрянул за выступ. Из дота выскочили еще два немца и кинулись прочь.
Кудряш увидел «дамский» пистолет. Он был в крошечной кобуре на поясе рослого офицера. Отстреливаясь короткими очередями, немец уходил по траншее.
Кудряш бросился вслед, увернулся от очереди и ударил ножом в широкую спину офицера. Тот захрипел, стал поворачиваться к разведчику, но боком упал на землю, неловко подломив под себя ноги. Кудряш потянулся к кобуре, чтобы взять долгожданный трофей.
Гулко грохотнул автомат. Офицер нашел силы и напоследок в упор всадил в Кудряша смертельную очередь. Грязный маскировочный костюм разведчика враз покрылся ржавыми пятнами, взмок от крови. Кудряш припал к земле пробитой грудью, захрипел, бессильно дернулся и затих.
Откинутая рука его так и осталась на расстегнутой кобуре офицера. Николай вытащил маленький блестящий пистолет, из-за которого так нелепо погиб бывший детдомовец Иван Кудряшов. Нарядная игрушка, совершенно бесполезная в бою, лежала на ладони Орехова, поблескивая зеркальной никелировкой. Николай со злостью швырнул пистолетик за бруствер траншеи.
Пленные жались к стенке, уверенные, что в отместку за гибель товарища русские расстреляют их.
Возле амбразуры все еще трещали и разлетались горящие ракеты, высвечивая бетонные стены дота, коробки с лентами и длинноствольный «эрликон», брошенный немцами.
Из-за поворота выскочил лейтенант Нищета.
— Что тут у вас? — тревожно спросил он. — Что горит?
— Немцев выкуривали, — сказал Орехов. — Кудряша, сволочи, убили…
— Эти? — лейтенант резко повернулся к пленным, но не дождался ответа и крикнул: — Кончай ракеты жечь! Кончай, а то неразбериха будет.
— Пока ящик не сгорит, не кончишь, — ответил Николай. — Петухов жив?
— Жив. Они там со Смидовичем в развороченном доте сидят… Правый фланг обрубили. Метров пятьдесят траншеи отвоевали… Харитошкин где?
Харитошкин свалился с бруствера, сбил с ног лейтенанта и ударил стволом пулемета Попелышко.
ebooksa