— Ты видел, когда ушла Людмила Катенина?
— Нет, и никто из наших не видел. Носилась со всеми, готовила, скатерть накрывала, а когда пришло время садиться за стол — хвать, а ее и след простыл.
— Ну, и что вы решили?
— А то и решили: баба с возу — кобыле легче. Взяли и сели за стол. Мало ли какие у нее дела?
— А что директор сказал, как себя повел?
Панфил помялся.
— Такое дело, может, и не стоило бы упоминать, в милиции об этом разговору не было. Зачем официальному лицу косточки полоскать?
— За мой язык не беспокойся, лишнему никому не скажу. Может, тут вся загадка и кроется?
— Мне и самому интересно, — оживился Панфил. — Расклад по комнатам был такой: директор и Соснов-старший в одной комнате, Онисов с Сосновым-младшим в другой, мы, трое липецких, нам на ночь раскладушки давали, в третьей, и в четвертой Людмила. Директор есть директор, почти сразу перешел в номер к Людмиле, там блаженствовал, почти не скрывался. А тут — подружка удрала, он взвыл, не поймет, почему? Дал нам съесть по 180 шницелю и погнал — мол, идите, ищите, без нее не возвращайтесь! Так разозлился, говорит, сыщиков найму, а верну! Ну, мы и пошли, кто куда.
— Все разошлись?
— Кроме Соснова-старшего, который быстро пьянеет. Директор мужик железный, с ним не поспоришь, время назначил вернуться и доложить. Но какие из нас сыщики? Кто по магазинам подался, кто на Невский, я хоть на Неву посмотрел, на Летний сад.
— В котором часу вернулся?
— Без четверти восемь.
— Кто-нибудь уже пришел к этому времени?
— Все были, кроме Ирины Грачевой. Великорецкий объяснил, что отправил ее домой. Соснов-старший уже лыка не вязал, но за стол сел и еще несколько стопарей осилил. Потом ушел в отруб, блаженный стал, заулыбался. Мы его чин-чином уложили на кровать и продолжили пир. После одиннадцати Соснову-старшему стало плохо, Великорецкий стал «скорую» вызывать. Пока машина ехала, мужик отошел. Милиционер явился, всех расспрашивал, опись вещей умершего сделал. Меня за то, что с Сосновым подрался, с собой забрал, мои данные проверил, потолковал и отпустил. Если человек грибами отравился, которые сам купил, я тут причем?
— Почему грибами?
— Водку мы одинаково пили, грибы он ел один. Неужели не ясно?
Панфил протянул дрожащую руку к бутылке, крепко сжал сокровище и начал пить прямо из горлышка.
В коридоре раздались громкие шаги, дверь распахнулась и впустила Великорецкого со свитой.
— Ба, пьяница, как положено, хлещет водку, а хваленый детектив продолжает искать нашу красавицу. Вчера, мой дорогой, резвость следовало показать, сегодня поздно, даю тебе от ворот поворот.
ebooksa