Он отыскал глазами Лисняка. Тот сидел в стороне, под деревянным навесом, на старом колесе, и смотрел куда-то в степь.
Руководитель полетов объявил:
— Пестов — в машину.
Андрей подошел к Лисняку.
— Проводи меня. Мне нужно тебе кое-что сказать. Ты обязан проводить меня.
Лисняк поднялся, но в лицо Андрею он не смотрел.
Когда они подошли к самолету, Андрей быстро заговорил:
— Знаю, ты бы хотел выйти в последний полет. Каждый хотел бы. В твоем распоряжении всего одна минута. Вместо меня. Быстро. Одна минута. Решай. Или будет поздно. Я могу передумать. Могут помешать. Быстро!
Глаза Лисняка благодарно сверкнули, но сверкание их показалось Андрею вспышкой невероятно большой зарницы, будто глаза были горизонтом, а сверкала душа. Лисняк проворно забрался в кабину, закрыл фонарь, надел там шлемофон и увел с собой в небо зеленую машину.
Андрей лежал на бетонной плите и глядел в небо, где светлой птицей шла его машина. Он знал, что если те полчаса, которые положено пробыть в небе, он пролежит здесь, то никто не догадается, что вместо него в небе Анатолий Лисняк. Никто не подойдет к нему. Кто будет причинять боль?
Руководитель полетов всегда доверял Пестову и в последнее время не проверял его готовность.
— Ты пилот по призванию,— говорил он Андрею.
И вот теперь Андрей злоупотребил доверием. Мысль о доверии заняла в его сознании ничтожно малое время, но она появлялась. Можно было объяснить ее появление внутренней совестью Пестова, но можно было серьезно ошибиться потому, что Андрей, решив использовать любые обстоятельства, сознательно выключил руководителя полетов из соучастников. Андрей знал, что его ждет в худшем случаем гауптвахта и строгий выговор от комсомольского собрания.
Лисняк выполнял в небе не то, что было запланировано. Урок был посвящен переворотам через крыло, а Лисняк, видимо, никак не мог вспомнить тему последних теоретических занятий.
Андрей вытянул руки по бетону, нагретому солнцем.
Ему вспомнилось, как однажды, еще на первом курсе, Стецко предложил Лисняку провести праздник в их компании. Лисняк сперва отказался, но потом согласился. Однако в последнюю минуту почему-то передумал.
— Зачем ты его звал? — спросил тогда Андрей у Виктора.
— Земляк все ж таки.
— Одиночка.
— Не все способны врываться в чужие жизни по твоему методу.
ebooksa